Научно-методический сборник "Вера. Культура. Образование. Цивилизационный выбор России". Выпуск 4

Ваше Высокопреосвященство, Владыка митрополит, Ваше Высокопреосвященство, Ваше Преосвященство, господин Губернатор, дорогие братья и сестры, дорогие коллеги, позвольте мне начать свое выступление.

Когда говорим о цивилизационном выборе России и вспоминаем князя Владимира, мы, несомненно, упоминаем чудный эпизод выбора веры, когда послы возвращаются из Константинополя и говорят о том, что красота, которую видели там и ощутили, свидетельствует о том, что там присутствует Бог. И слово о красоте становится решающим для великого князя Владимира в этом выборе, который определяет потом судьбу всего нашего Отечества на тысячелетия.

Когда говорим о выборе красоты, было бы, наверно, сильным упрощением говорить о том, что святой равноапостольный князь Владимир выбирает красоту как эстетику. Выбирает красоту как красивость только лишь. Красота говорит о правде. Красота говорит о вечной связи человека и Бога. В одной из наших молитв мы обращаемся к Богу и говорим: «Господи, Ты – Красота неизреченная». Русский философ Николай Бердяев отмечал, что красота есть конечная цель мировой и человеческой жизни. В красоте не может быть нравственного уродства. Красота зла есть иллюзия и обман. Царство Божие можно мыслить лишь как Царство Красоты.

Преображение мира и есть явление красоты. И вся красота в мире есть или воспоминание о рае, или пророчество о мире преображенном. Красота – есть предельный идеал, из которого изгнана всякая дисгармония, всякое уродство и всякая низость. Слышать сегодня эти слова русского философа для наших народов, переживших катастрофу безбожия, человеческого унижения, лишения его достоинства, а значит, богоподражательной красоты, очень важно.

Каким же образом выбор этой красоты отразился на самой личности князя Владимира? Нам сегодня это было красочно показано в прекрасном спектакле, предваряющем Рождественские чтения, но мы еще прекрасно знаем, как красота изменила князя Владимира. Как красота любви, красота милосердия, красота свободы, которую князь Владимир воспринял вместе со Христом, сделала его совсем иным человеком. Совсем другим, таким, который вдруг неожиданно поколебался даже в своем властном управлении государством.

Он стал отпускать на свободу закоренелых преступников. Вы представляете себе, русское государство еще не было поколеблено вот этой встречей человека со Христом. Но оно так его изменило, что вместе с ним изменило и всю атмосферу, окружающую его тогдашнее общество, которое жило совсем иным представлением о красоте. О красоте как о потреблении, о красоте как о биологическом наслаждении, что, собственно говоря, сегодня для нас тоже является актуальным понятием красоты, к сожалению величайшему.

Так вот князь Владимир явил миру иной образ красоты в своем служении, почему и назван был Красным Солнышком. Потом этот образ красоты продолжили святые, прежде всего, его родные дети – Борис и Глеб, которые явили этому миру красоту любви и всепрощения. Красоту победы над силой силою добра. Потом эту красоту являет миру Киево-Печерский монастырь в лице преподобного Кукши. Вот эта красота приходит в мир, но эта красота имеет две стороны. Об этой красоте Достоевский в свое время сказал не только слова известные «Красота спасет мир». Есть еще и другие слова: «Дьявол пользуется красотой для своей цели». Красота может быть демонической. Не по своей сущности – она может быть использована в борьбе противоположных, полярных сил. И вот что говорит Достоевский в «Братьях Карамазовых»: «Красота – не только страшная, но и таинственная вещь. Здесь дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Интересно, что церковнославянское слово «красота» звучит как «доброта», то есть красота, которая немыслима без нравственности. Красота, которая немыслима без любви. А любовь соответственно немыслима без свободы.

И если мы спросим: «Что самое красивое в этом мире? Что самое прекрасное в этом мире?». Ответ будет только один: «Это любовь». Нет ничего выше по красоте, чем настоящая любовь, которая, собственно говоря, и сделала князя Владимира в своем выборе цивилизационном – иным человеком. Настоящим христианином. А вместе с ним даровала этот образ любви целой общности народа, который стал потом называться русским народом. А страна стала называться Святой Русью. Эта общность, которая произошла через образ богоподражательной красоты, богоподражательной любви.

Оглядываясь на прошедшие столетия, мы понимаем, что мир сильно изменился и продолжает катастрофически меняться. Рушится система ценностей, и более всего ценность теряет сам человек. Человек как личность, человек как образ и подобие Божие. Как образ богоподражательной красоты. Все это обесценивается, а вместе с тем и обессмысливается. Мир, в котором мы живем, мы можем называть даже не постхристианским, даже не секулярным, а постсекулярным.

Христианство, сформировавшее человеческое сознание, культуру, науку, всю цивилизацию последних двух тысячелетий, активно оттесняется на периферию бытия в культурно-этнографическое гетто. А ведь именно христианство и подняло ценность человеческой личности на такую высоту, которой прежде никогда в мире не было. А сейчас происходит совершенно обратный процесс: человек потерял веру, а значит, и смысл, и всякую ценность. Потому что человек, если он не связан с Богом, он ровно ничего не стоит.

Собственно говоря, это и показало все столетие прошедшее – обезбоженное столетие – насколько ничего не стоит человек, насколько жизнь человеческая, личность человеческая абсолютно не имеет никакой ценности. Человек не связан с Богом.

Сегодня мы видим ту же самую обесцененность и обессмысленность нашей жизни. Знания заменяются информацией, культура познания, в которой человек пытается искать и выражать самые глубокие смыслы, заменяется культурой развлечения, удовольствия и потребления.

Человек стремительно лишается человеческого, превращаясь в машину потребления, направляет все свои способности на развитие так называемого прогресса, в котором цель – бесконечное увеличение уровня комфорта. Возникает вопрос: «А кто такой человек? И что делает человека человеком?». Материалистический взгляд с XIX века говорит о человеке как об индивидууме. То есть о существе неделимом (слово «индивидуум» значит «неделимый»). Такая индивидуализация представляет исключительность всякого человека в сравнении с другими. И никогда в истории мира после такого определения человека, человек не был так унижаем и уничтожаем, как в последнем столетии.

Человек-индивидуум не хочет, не умеет, не готов делить себя с другими, не знает этой радости, не воспитан в этих отношениях. Мы часто видим, как нормы семьи заменяются партнерством; как поиск удовольствий и комфорта вместо творчества, вместо любви – это удовольствие и комфорт; как вместо творчества – конкуренция. Вместо живого общения – монитор компьютера, вместо друзей – френдлента фейсбука.

Современный мир легко пользуется удивительными понятиями, которыми всегда было наполнено христианское сознание, которые антологичны, то есть соприродны и соприсущны самому человеку. Это такие понятия, как красота, любовь и свобода. Любовь и свобода – это не только проявления человеческой личности, любовь и свобода – это свойство Божие. «Бог есть Любовь», – это слова Священного Писания, которые известны не только верующим людям. И этими понятиями сегодня секулярный мир пытается вот так вот обманным образом заманить человека, для которого понятие красоты, любви и мира всегда находится в центре его осмысления как человека. Ну что такое человек без свободы? Ну что такое человек без любви? Ну что такое человек без красоты? Это даже не животное. Это какая-то биологическая масса, поэтому она и не ценна. Биологическую массу можно использовать в любых целях. И поэтому человек жаждет красоты, он жаждет любви, он жаждет настоящей свободы. Любовь, завещанная нам Богом, может осуществляться только в свободе. Бог сотворил человека свободным, и тем самым не закрыл для него возможности склоняться ко злу для того, чтобы человек мог любить Бога и ближнего свободно. Только через любовь и свободу, например, может человек себя осуществить в своем творчестве. Риторика современного мира все больше и больше использует  эти современные понятия. Если в сегодняшнем контексте соединим два слова – «любовь» и «свобода», то получится словосочетание «свободная любовь» – это то, что, собственно говоря, делает мир с нами. Как он обманывает наших детей, как он обманывает все поколение сегодняшнее – любовь и свобода – то, что нужно человеку. И вот эта свободная любовь – бери от жизни все, ты свободен. Ты любишь. Но что это? Какая это любовь? Какая это свобода? Есть ли в этом красота?

Преподобному Сергию Радонежскому, которому  в этом году отмечается 700-летие со дня его рождения, принадлежат удивительные по глубине слова: «Воззрением на Святую Троицу побеждать ненавистный страх розни мира сего». Рознь мира сего – это то, что сегодня как раз является самым чувствительным для христианина, особенно сейчас. И здесь можно поставить для себя вот такой вопрос: «В чем смысл и задача Православия и вообще педагогики? О какой педагогике можно говорить вообще?».

Мне кажется, что задача педагогики, христианской педагогики, конечно, прежде всего – это раскрыть для себя понимание того, что делает человека человеком? Очеловечение. Если Христос в Свое время вочеловечился – Сын Божий стал Человеком, то теперь нам надо очеловечиться, прежде чем нам обожиться. Потому что потеря человечности в человеке, потеря образа, искажение образа и подобия Божия – это абсолютное явление современного мира. И возвращение к этому образу, принятие этого подобия, в чем оно может заключаться – и есть цель воспитания. И  есть раскрытие образа Божия в человеке. Именно воззрением на Святую Троицу, воззрением на Бога и достигается эта цель. Бог – Святая Троица. Любовь иная в понятиях этого мира. Этой любви педагогика призвана научить и, прежде всего, сама научиться, и научить наших детей.

А как можно научить любви? Прежде всего, необходимо придать этому слову исконный смысл. Определить, что это такое. Ведь именно троичность Бога, по мнению святых отцов, говорит о любви. По словам Григория Богослова, если бы Бог был единица, Его любовь могла бы быть обращена только к Самому Себе. Именно любовь внутри Святой Троицы делает эту любовь подражательной для человека. Лица Святой Троицы носят имена любви. Бог Отец – имя отеческой любви. Бог Сын – имя любви ответной. Бог Дух Святой, которого мы называем Утешитель – образ и имя милующей, искупающей любви. Об этой любви говорит нам Евангелие от Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную». Ибо и послал Бог мир судить, но чтобы и мир был спасен через Него.

Итак, любовь Святой Троицы, любовь Божия – это любовь отдающая, любовь делимая, любовь жертвенная, раздаваемая и никогда не оскудевающая. Любовь, которая способна и человека из неделимого существа, из индивидуума, сделать существом по-настоящему красивым, щедрым, милосердным, верным, хранящим свою любовь в семье, в дружбе, в прощении обид, в преодолении своей самости и глупости в том числе.

В этом смысле раскрытие слова «любовь», в его исконном смысле, привитие навыка такой любви имеет первостепенное значение для православного педагога. Ведь сегодня любить – значит иметь. Значит присвоить. Значит, прежде всего, употребить для своего удовольствия и пользы. Современная любовь не хочет делиться. Красота сегодня – это гламур и мода. И по этой причине весь контекст нашей жизни – это умирание. Так меркнет и оскудевает с годами супружеская любовь. Ищет себе утешения на стороне. Так умирает и оскудевает любовь детей к родителям, когда уже пользоваться у родителей нечем. Так часто родители перестают любить своих детей, когда те не осуществили горделивые мечты. Так умирает дружба, так умирает в человеке человеческое. И в конечном итоге умирает Богом сотворенный мир.

700 лет назад такое уже происходило, когда любовь Божия почти ушла из жизни и на ее месте воцарились предательство и страх. Преподобный Сергий Радонежский своим подвигом воззрения на Святую Троицу сумел этот мир изменить. Русский историк Василий Осипович Ключевский заметил, что русский народ в этот период был в бедственном состоянии. Такие черты, как подлость, предательство, трусость, лицемерие, корысть могли бы стать навсегда национальными чертами русского народа, если бы не подвиг преподобного Сергия, вдохновившего людей поднять глаза к Небесам и жить воззрением на Святую Троицу.

Итак, свобода – это в Троице неотделимая от любви и красоты еще одна сущностная вещь, которая делает человека человеком. Красота, любовь и свобода. Преподобный Антоний Великий учит: «Свободными почитай не тех, которые свободны по состоянию, но тех, кто свободны по жизни и нравом». Не надо, например, называть истинно свободными знатных и богатых, когда они злы и невоздержанны, потому что они рабы собственных страстей.  Свобода – это все, что волнует человека, «Это сладкое слово “свобода”» – помните, конечно, этот фильм замечательный. И сегодня свобода для подростка, для молодого человека – это ключевое слово. Как рвется он к этой свободе, как он раздирает эти путы, как он пытается выйти из-под любой опеки! И попадает в такие страшные ловушки, в такие ужасные капканы, что потом не всегда даже удается его оттуда и спасти.

В разговоре с подростками я задавал такой вопрос: «Ребята, а что ограничивает вашу свободу?» И понятно, что мне ответит неразумный подросток, он скажет, что ее ограничивают родители, что свободу ограничивают правила, что свободу ограничивают законы, что свободу ограничивает отсутствие денег, что свободу ограничивает то, то, то и то… В конечном итоге они договорились до того, что свободу ограничивает совесть. На этом мы сделали маленькую паузу, я сказал: «Хорошо, ребята, давайте теперь представим портрет свободного человека, которого вы сейчас нарисовали. А вы хотите с таким дружить?» И выяснилось, что с таким они дружить не хотят. И такая свобода, оказывается той свободой, когда хочется, увидев такого свободного человека, перейти на другую сторону дороги и как можно дальше от него держаться.

Так что же делает человека свободным? А вот оказывается, что совесть, в конечном итоге, и делает человека свободным. Важно воспитание совести — этого, почти забытого, органа человеческого, а не сводить воспитание к «можно-нельзя».  Потому что когда религиозное воспитание сводится к понятию «можно-нельзя», то тогда это не свобода. И тогда это не воспитание.

А когда мы учим человека выбору, свободному выбору, но в добре, тогда мы понимаем, как можно эту свободу воспитать,  можем найти этому слову «свобода» замечательный синоним, он называется «воля». Воля и свобода, всего лишь. И  оказывается, что есть люди сильной воли, а есть люди слабой воли. И кто свободнее: у кого сильная воля, или у кого воля слабая? Очевидно, что человек с сильной волей – он свободнее. Он действительно принадлежит сам себе, самому себе, его воля крепка, он не пойдет на предательство самого себя. Но  эта сильная воля – она же воспитывается. Это как раз то, что подлежит замечательно воспитанию. Как воспитывается  воля? Да постоянством она воспитывается. Так воспитывают сильную волю спортсмен, и поэтому он свободно на поле владеет мячом. Так воспитывает свою волю музыкант, поэтому его пальцы свободно бегают по клавишам, или смычок свободно касается струн. Так воспитывает свою волю любой человек, который обретает свободу через борьбу с самим собой, через обретение свободы и воспитание своей воли в добре. А навык добра хранится тоже в нашем святоотеческом предании. Это навык, о котором говорит в том числе и преподобный Авва Дорофей: это верность в малых делах, Это может даровать каждому педагогу замечательный инструмент воспитания в ребенке, в самом себе замечательных свойств: красоты, любви и свободы. Через постоянство в малых делах человек начинает слышать свою совесть. И так воспитание христианской воли, любви и свободы может вернуть человеку человеческое. Ведь человек существо соборное, а значит, собирающее. Свободный, любящий и прекрасный человек – это наши святые, это наши подвижники, это те, которые красотой своей смогли так привлечь людей, что  по слову преподобного Серафима Саровского, тысячи спасались.

Церковь – это явление в мире, которое всегда говорит об этом – о красоте, любви и свободе. Подвиг князя Владимира, преподобномученика Кукши, преподобного Сергия Радонежского и многих, многих наших святых – нам являет смысл и нашего христианского и смысла, и свидетельства нашей Церкви в современном мире. Спасибо! 

Протоиерей Алексий Уминский 

настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, телеведущий передачи «Православная энциклопедия», член редакционного совета журнала «Альфа и Омега»,

г. Москва