Газета "Вестник" № 25 - 2017 г.

Каждый  православный христианин призван к непрерывной борьбе со своими страстями, похотями и греховными привычками. Как сказал апостол Павел: «Те, которые Христовы распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5:24).

С церковнославянского слово «страсть» переводится как «страдание». Подверженный той или иной страсти человек становится ее рабом. «Всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8:34).

Яркий пример страстной зависимости – наркомания. Потребность в психоактивном веществе порабощает душу человека, происходит полная деградация личности, становится невозможным спасение души. Самое страшное, что страсти не исчезают со смертью тела. Более того,  невозможность удовлетворить свои страсти  будет мучить и жечь человека даже после смерти. В вечности ни алкоголик, ни наркоман не смогут избавиться от пагубной зависимости. Причем святые отцы предупреждают, что в аду страсти будут мучить человека гораздо сильнее, чем на земле. И не только телесные страсти, такие, как блуд или пьянство, но и душевные: гордость, тщеславие, гнев. И главное, что бороться со страстями человек уже не сможет. Ибо земная жизнь и дается нам для покаяния и исправления, с Божией помощью.

Известно восемь основных страстей: чревоугодие,  любодеяние, сребролюбие,  гнев,  печаль,  уныние,  тщеславие, гордость. Человек, подверженный страстям, не способен исполнять заповеди Божии. Согласитесь, разве сможет человек, порабощенный гордыней, искренне любить Бога и ближних? Гордый в своих глазах – сам себе центр, вершина Вселенной. Кроме себя любимого ему никто не нужен.

Цель рождает ценности. Как бы это парадоксально ни звучало, но борьба со страстями – это не самоцель, а только аскетическое средство, как и пост.  По словам преп. Серафима Саровского: «Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божиего. Пост же, и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божиего». Также преподобный Серафим учил: «Стяжи (приобрети) дух мирен – и вокруг тебя спасутся тысячи». Иными словами, цель жизни православного христианина – стяжание любви к Богу и ближним, а это невозможно без благодати Божией, без очищения от страстей и грехов. Как учил свт. Василий Великий: «Возвратимся к первоначальной благодати, которой отчуждились мы через грех, и снова украсим себя по образу Божию, бесстрастием уподобившись Творцу».

Страсти являются извращением естественных человеческих свойств и потребностей. По сути, это утрачивание чувства меры и адекватности. Святые отцы говорили, что добродетель – это золотая середина, а грех – это недостаток качества или избыток. Например, человек должен кушать («есть чтобы жить, а не жить чтобы есть»), а он либо объедается, либо вообще ничего не ест (как при анорексии). Человек должен быть трудолюбивым,  а он либо ленив, либо, как трудоголик, работает на износ, до потери сознания, не давая телу отдыха. То есть страсть бросает человека из крайности в крайность. Поэтому бесстрастие – в том числе и отсутствие крайностей. Преп. Паисий Святогорец говорил, что дьявол четко наблюдает за расположением человека и каждое его качество, которое ему, в первую очередь, свойственно, пытается раскачать до крайности влево или до крайности вправо.

Страсть, по слову преп. Иоанна Лествичника, – это порок, к которому «душа уже произвольно и сама собой стремится», и являющийся уже нечто большим, чем просто грех, – это греховная зависимость. Более того, страсть как бы объединяет целую группу грехов. По мнению свт. Игнатия (Брянчанинова), гнев как бы соединяет в себе: вспыльчивость, принятие гневных помыслов, ярость, непрестанный крик, спор, бранные слова, ударение, толкание, убийство, памятозлобие, ненависть, вражду, мщение, оклеветание, осуждение, обиду и прочее.

Страсти как бы происходят одна из другой, и избыток одной дает начало другой: от излишнего чревоугодия происходит блудная страсть. От блуда – сребролюбие, от сребролюбия – гнев, от гнева – печаль, от печали – уныние. Поэтому, чтобы преодолеть блудную страсть, нужно сначала связать чревоугодие. Чтобы победить печаль, нужно подавить гнев. Тщеславие и гордость также взаимосвязаны. Тщеславие дает начало гордости, и, чтобы бороться с гордостью, сначала нужно победить тщеславие. Святые отцы, опираясь на слова Христа, учат, что страсти, совершаемые телом, все равно зарождаются в душе, выходят из сердца человека: «Из сердца человека исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека» (Мф. 15:18–20).

К слову, в современной психологии эмоции рассматриваются как простые и сложные (составные). Психологи, проанализировав обиду (неоправданные ожидания), выделяют в ней: гнев, разочарование, грусть. То есть обида относится к сложным эмоциям. Сложные эмоции, в свою очередь, подразделяются на смешанные, динамичные и «матрешки». Например, когда люди ссорятся, то вряд ли они смогут описать свои ощущения. Так могут возникать и гнев, и обида, и бессилие от невозможности отстоять свою правоту, и удивление от поведения собеседника. Это уже смешанные эмоции. В то же время, когда человек злится, вполне может оказаться, что за гневом стоит страх: именно он заставляет искать способы защиты, – а атака и агрессия – всего лишь один из этих способов. Это уже эмоция-матрешка. Допустим, испытывая восхищение, человек последовательно проходит стадии удивления, неверия, принятия и радости. Они мелькают очень быстро, поэтому вычленить их, осознать как самостоятельные, весьма сложно. В результате такого автоматического эмоционального отреагирования, в совокупности рождается одна динамичная эмоция – восхищение. Вот как дивно устроена человеческая психика.

Святые отцы были очень внимательны к своему душевному устроению и осознавали даже тончайшие движения души. Кстати,  преп. Максим Исповедник учил, что «бесстрастие есть мирное состояние души, в котором она неудободвижна на зло». Страсти подавляются приобретением добродетелей.

Невольно возникает вопрос: как же достичь бесстрастия?

Стоит отметить, что, во-первых, бесстрастие понимается как одно из свойств Божиих, а во-вторых, как аскетическая категория, характеризующая у разных авторов различные состояния человека, идущего по пути совершенства. Святые указывали на бесстрастие как на отличительную черту первозданного состояния человека в раю (до грехопадения), то есть это – изначальная природа человека, не поврежденная грехом.

Важно отметить, что согласно преп. Ефрему Сирину, бесстрастие «не в том состоит, чтобы не ощущать страстей, но в том, чтобы не принимать их в себя», и чем ближе ум к истинному ведению, тем меньше ощущает он то, что составляет страстную часть души.

Преп. авва Дорофей считал, что «отречением своей воли христианин приобретает беспристрастие, а с беспристрастием приходит, с помощью Божией, и в совершенное бесстрастие». По свт. Феофану Затворнику, «человек поступает в бесстрастие», когда обретает чистоту ума от помыслов, сердца – от страстей и воли – от склонностей.

«Истинно бесстрастным, – учил преп. Иоанн Лествичник, – называется и есть тот, кто тело свое сделал нетленным, ум возвысил превыше всякой твари, все же чувства покорил уму, а душу свою представил лицу Господню, всегда простираясь к Нему, даже и выше сил своих». Преп. Иоанн Лествичник бесстрастие определял как «воскресение души прежде общего воскресения мертвых».

В третьем томе «Добротолюбия» преп. Максим Исповедник ввел даже некую градацию (четырехэтапную) бесстрастия. Первый этап он называл совершенное воздержание от злых дел, видимое в новоначальных. Второй – совершенное отвержение помыслов о зле, бывающее в тех, кто с разумом проходит путь добродетели. Третий – совершенную неподвижность страстного пожелания, имеющее место в тех, которые от видимых вещей восходят к мысленным созерцаниям. Четвертый – совершенное очищение, даже от самого простого мечтания, возможное для тех, кто через ведение и созерцание сделали свой ум чистым зеркалом Бога. В итоге «имеющий эти четыре главные бесстрастия исходит из мира вещественного и вступает в чин существ духовных, Божественный и блаженный».

Разумеется, прийти «в меру совершенного бесстрастия» можно лишь после многих трудов и подвигов, испытаний и искушений. Для приобретения  бесстрастия нужно долгое время, великое усердие, многий труд любви и помощь Божия. Человек под действием благодати должен полностью преобразиться. Многолетним навыком молитвы и поста изглаживаются в душе воспоминания, вызывающие страсти, то есть происходит «совершенное вселение Бога в тех, которые через бесстрастие сделались чистыми сердцем».

Однако свт. Игнатий (Брянчанинов) предупреждал: «Опасно преждевременное бесстрастие! Опасно преждевременное получение наслаждения Божественною благодатию», ибо «ненаученный немощи своей падениями», неопытный в борьбе с греховными помыслами может возвыситься над ближними, подвергнуться самонадеянности. Святые считали весьма важным для подвижнического труда исследование помыслов («испытание страстей»). Преп. Иоанн Лествичник советовал непрестанно исследовать себя по отношению к страстям и добродетелям, чтобы узнать: в начале, середине или конце пути к совершенному состоянию верующий находится.

Подлинное бесстрастие – жизнь в Духе Святом. Преп. Силуан Афонский писал: «Несозданный Свет, исходящий от бесстрастного Бога, своим явлением сообщает человеку богоподобное бесстрастие, которое составляет конечную цель христианского подвига… Христианское бесстрастие не есть совлечение бытия, но облечение в новую жизнь, святую, вечную, то есть в Бога…

Стремясь к бесстрастию, православный подвижник стремится к живому и подлинному общению с Богом, Которого знает бесстрастным. Бесстрастие Бога не есть нечто мертво-статическое, ему не свойственно безучастие в жизни мира и человека. Бесстрастие Бога не есть отсутствие в Нем движения, сострадания, любви… Бог есть весь – жизнь, весь – любовь… Бог бесстрастен, но не безучастен в жизни твари…

Стремясь к богоподобному бесстрастию, православный подвижник мыслит это бесстрастие не как «холодное безразличие», не как «совлечение призрачного бытия», не как созерцание «по ту сторону добра и зла», но как жизнь в Духе Святом. Бесстрастный полон любви, сострадания, участия, но все сие исходит от Бога, действующего в нем. Бесстрастие можно определить, как «стяжание Духа Святого», как Христа, живущего в нас. Бесстрастие есть свет новой жизни, порождающей в человеке новые святые чувства, новые божественные мысли, новый свет вечного разума...»

Продолжение следует.

Андрей Сигутин