Газета "Вестник" №21 - 2014 г

Удивительно интересна история Рождества Богородицы Свято­Пафнутьева Боровского монастыря. Это — один из древнейших на Руси монастырей (он был основан в1444 году) и один из самых прославленных. Его основал удивительный подвижник веры православной преподобный Пафнутий. Житие этого святого вызывает глубокое преклонение перед его личностью и величием его духовного подвига. И чем глубже и подробнее узнаешь об удивительном старце, тем все ближе и роднее он становится для души. Начинаешь все время ощущать его присутствие, и так естественно становится обращаться к нему с молитвой, тем более тогда, когда нужна помощь. Известно, что верующие люди называют его скоропослушником наших молитв. Теплое чувство благодарности поднимается в душе, когда вдруг после молитвы преподобному Пафнутию, получаешь помощь в ситуации, казалось бы, неразрешимой.

Поэтому всегда хотелось узнать о в подробностях все, что связано с именем прпедобного Пафнутия. И вот однажды, перечитывая старинную книгу о Пафнутьевском монастыре, написанную еще в девятнадцатом веке архимандритом Леонидом (Кавелиным), настоятелем Троицкой Сергиевой Лавры, я вдруг поняла, что еще в 1894 году в ризнице монастыря была цела риза преподобного Пафнутия, а с ней пояс и епитрахиль. Риза хранилась более 530 лет! (Это если считать, что риза была сделана в последние годы его жизни — преподобный Пафнутий преставился в 1477 году). До революции 1917 года оставалось всего двадцать три года. Совершенно очевидно, что риза к этому времени уцелела. Но ведь это же чудо — как могла сохраниться столько веков риза из хрупкого шелка?!

Отец Леонид дал ее подробное описание: «… риза из белого итальянского шелка ручной работы с оплечьем из синей шелковой тафты, расшитым жемчугом и серебряными пластинками­дробницами (круглыми) и плащиками (прямоугольными)». Из этого описания следует, что речь шла об искусно украшенной фелони, в которую облачается священник для совершения Божественной литургии. А из жития преподобного Пафнутия хорошо известно, что «он оставлял себе самое худшее», ходил в рубище. Какой разительный контраст: для литургии он надевал эту великолепную ризу, а в обычной жизни отказывался от самого необходимого.

Нужно было обязательно узнать, что произошло с этой реликвией в двадцатом веке. Какая судьба постигла ризу прп. Пафнутия? После долгих поисков удалось выяснить, что в 1926­27 годах (к тому времени Пафнутьевский монастырь был полностью разорен безбожниками) ризу преподобного забрали в Государственный Исторический музей в Москве. Правда, это сообщение еще не означало, что до сих пор риза там и находится.

Игумен Свято­Пафнутьева Боровского монастыря отец Серафим послал в Исторический музей запрос: не у них ли находится риза? Из Исторического музея сообщили, что риза находится у них, в их филиале, — в отделе старинных тканей и вышивок. Музей пошел навстечу нашим просьбам, и ризу разрешили сфотографировать.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается: пришлось преодолеть много трудностей. чтоы все уладить. Но то, что происходило в день, назначенный для съемок, стало прямым, совершенно неоспоримым доказательством того, что преподобный Пафнутий в этот день нам покровительствовал.

Сфотографировать ризу согласился отец Сергий, замечательный фотохудожник. Рано утором мы должны были выехать в Москву. Однако сломалась машина, которая должна была нас вести. Поехали на старенькой, ненадежной машине отец Сергия. Каким­то чудом мы миновали все знаменитые автопробки на московских улицах и вовремя оказались в музее. Строгие хранительницы встретили нас и сказали, чтобы мы подождали: сейчас они вынесут ризу. Нужно ли говорить, как волнительны были эти минуты ожидания. Даже не верилось в реальность происходящего. Неужели вот сейчас так просто, буднично и обыкновенно нам удастся взглянуть на реликвию? И все же этот миг настал: из хранилища нам вынесли большой бумажный пакет, а из него достали ризу. Правда, она была в несколько раз сложена, и развернуть ее сотрудники музея не разрешали: «Что вы, что вы — это же пятнадцатый век!» Под недоуменными взглядами музейщиков мы перекрестились и приложились к краешку ризы. Сложена риза была так, что на виду было синее вышитое оплечье и узкая полоса белой основной ткани. Однако делать нечего, отец Сергий стал готовиться к съемке. В это время на лестнице раздались тяжелые шаги, постукивание палочки и в комнату вошла пожилая женщина. Оказалось, что это — бывшая заведующая отделом, которая давно на пенсии. Но она услышала, что сегодня будут проходить фотосъемки ризы и приехала, чтобы еще раз посмотреть на ризу, которую вынимали крайне редко. Для сотрудников музея это был очень ценный экспонат: самый древний из имеющихся у них костюмов, про который было точно известно, что он принадлежал определенной исторической личности. А чудеса этого дня продолжались: бывшая заведующая сказала сотрудникам, чтобы они в виде исключения развернули для нас ризу!

Ризу, надев белые перчатки, разложили на большом специальном столе. Затаив дыхание, мы стали ее рассматривать. Риза была сшита из белой шелковой ткани — драгоценной итальянской камки ручного ткачества. На то, чтобы соткать кусок ткани нужной длины, тот древний мастер должен был работать несколько месяцев. Потом эту ткань долго везли из солнечной Италии в загадочную Русь. Ткань обошлась так дорого, что риза из нее — поистине царский подарок. Но чей? Эту тайну мы уже никогда не узнаем.

Время придало белой когда­то ткани цвет слоновой кости. Преподобный Пафнутий был небольшого роста. Однако риза была на удивление большая. В длину — почти два с половиной метра, а по низу — метров пять. Низ одеяния был подчеркнут золотошвейной тесьмой. По покрою риза — равновеликая, одинаковая по длине со всех сторон. Она скроена колоколом, «полусолнцем», т. е. в виде половины круга. Но ведь в таком одеянии было, наверное, очень трудно ходить? Ризы современного покроя делают спереди значительно короче, чтобы можно было свободно передвигать при ходьбе ноги. Оказалось, что спереди длину этой древней ризы регулировали пуговицами под нижним краем оплечья. К ним риза пристегивалась петельками.

Оплечье из синего шелка было великолепно! Вышивка была такой плотной и выпуклой, что казалась не вышивкой, а ювелирным изделием. Серебряные пластинки матово блестели, и таинственно мерцал старинный жемчуг — настоящий, драгоценный, добытый в море.

Ризу перед съемкой разрешили осветить. Она лежала на столе и казалась сшитой из гладкой ткани, но вот отец Сергий включил софит… и, о, чудо! На ткани стал виден чудесный рельефный рисунок «под кружево». Как будто ткань расцвела и из еле видных бутонов раскрылись роскошные цветы. Чудеса, как видите, продолжались.

Потом сотрудники музея согласились даже перевернуть ризу. Там под оплечьем оказался вышитый жемчугом и дробницами крест, который, как считают эксперты, еще древнее ризы — это двенадцатый век.

Съемка закончилась, погас свет, свернули чудо — ризу. На душе было радостно и легко — благодать!

Но впереди нас ждал неблизкий обратный путь и, как оказалось, новые испытания. Правда, мы вновь чудом выехали из столицы, миновав чудовищные пробки. Проехали больше половины пути, стало темнеть, дорога поздней промозглой осенью была очень скользкой. И тут, при торможении у машины лопнул тормозной тросик. Это означало, что мы нигде не сможем остановиться, даже если это будет необходимо. Вздохнув, перекрестились и продолжили наш, ставший смертельно опасным путь. Но… на всем оставшемся до дома отрезке пути все огни светофоров для нас были зелеными, а перекрестки свободными. Так мы и въехали, ни разу не остановившись, во двор к отцу Сергию и уткнулись радиатором прямо в сугроб. Вылезли, отдышались и, стоя под звездами, благодарили преподобного Пафнутия за избавление от смертельной опасности.

У себя дома я поторопилась открыть церковно­ славянский словарь, чтобы еще раз прочитать о ризе. Надо ли говорить, что словарь сам развернулся на нужной странице. Я еще раз прочла, что риза, она же фелонь — верхнее одеяние священника. А потом прочла слова, которые теперь восприняла как еще одно поучение преподобного Пафнутия: «Хотящему и ризу твою взяти, отдай ему и рубаху»(Мф. 5:40). Я с грустью и со стыдом подумала, что как бы все мы, современные люди, ни казались себе добрыми и отзывчивыми, до такого бескорыстия и подлинной любви к ближнему нам еще очень далеко.