Поиск по архиву

Серия "Вера. Образование. Жизнь". Выпуск 2

О почитании новомучеников

Александр Владимирович Щипков,

 

главный редактор портала «Религаре», кандидат философских наук, действительный статский советник 3 класса

 

О почитании новомучеников

 

 

За последние годы о новомучениках говорят и пишут и много, и мало. Постоянно проходят различные конференции, выпускаются сборники житий — самые известные из которых принадлежат перу игумена Дамаскина (Орловского). Если мы заглянем в православный календарь, то увидим сотни имен пострадавших за веру в ХХ веке в годы гонений. Но за всем этим обилием святости скрывается опасность — мученический подвиг настолько уникален, что у него не может быть последователей, и почти каждый верующий   надеется, что гонения на Церковь больше не повторятся. Мы желаем сделать мученический подвиг достоянием прошлого, чтобы не было страшно исповедовать свою веру и рассказывать детям и взрослым о православном христианстве, о Евангелии, о том, что сформировало нашу русскую культуру, нашу государственность, наш менталитет. Это желание может погрузить нас в состояние успокоенности: мы можем не спешить говорить с детьми и взрослыми о русской культуре, о Православии, поскольку в запасе у нас еще много времени.

 

«Я — христианин»

 

Между тем, время свободы Церкви, возможность собираться и обсуждать проблемы, возможность для православных христиан влиять на судьбы Родины может довольно скоро закончиться. Святейший патриарх Кирилл неоднократно говорил о том, что нужно дорожить временем свободы Церкви: строить новые храмы, рассказывать детям и взрослым о Христе, воспитывать в них нравственность и любовь к собственной истории. На примере новомучеников хорошо видно, что быть православным христианином — это значит не просто посещать храм по воскресеньям или на Рождество и Пасху. Греческое слово «мартис», которым обозначали отдавших жизнь за Христа в первые века существования Церкви, переводится как «свидетель». Читая древние мученические акты, изначально представлявшие собой судебные протоколы римских чиновников, поражаешься тому, как христианин часто на все вопросы судьи о своем имени, происхождении или роде занятий отвечал: «Я — христианин». Молодому читателю это может показаться проявлением упорства и желания вывести из себя судей. На самом деле, это был акт исключительной смелости, поскольку, исповедуя имя Христа, люди признавались в преступлении (по законам Римской империи).

В самом начале II века Плиний Младший спрашивал императора Траяна, нужно ли судить за принадлежность к христианам как таковую. Положительный ответ кесаря на этот вопрос означал, что ученики Иисуса становились вне закона из­за самого факта своего существования. Нам, живущим в ХХI веке, но еще заставшим эпоху гонений, не нужно объяснять, что значит для верующих быть вне закона, быть преследуемыми. После   большевистского переворота власть последовательно  уничтожала Церковь. Достаточно вспомнить кампании по вскрытию мощей и изъятию церковных ценностей. Для нерелигиозного сознания часто остается непонятным, почему верующие люди отдавали свои жизни и защищали какие­то кости (слово «мощи» в переводе со славянского языка означает именно кости). Или били в набат, когда солдаты срывали оклады с икон, прикуривали от лампад, пили из священных сосудов. Но для христиан это не просто кости, не просто икона, не просто чаша или дискос — это святыни, которые необходимо защищать ценой собственной жизни. И это прекрасно понимали вожди большевиков, развязывая гонения на Церковь, прикрываясь, например, заботой о голодающих. 90 лет назад, в марте 1922 года, Владимир Ленин пишет секретное письмо членам политбюро о событиях в Шуе, в котором прямо говорит о том, что кампания по изъятию церковных ценностей должна привести к уничтожению духовенства. Он считал голод благоприятным поводом для решительного наступления на Церковь. К счастью, большевикам не удалось в полной мере исполнить задуманное, это было лишь началом гонений, в ходе которых применялись все средства: от жестоких издевательств, пыток и казней до экономического удушения. Священников облагали непосильным налогом, а потом издевательски просили семидесятилетних старцев ежедневно рубить деревья, чтобы засчитать «трудодни» в качестве компенсации за неуплату неподъемных поборов.

 

«От креста своего не побегу»

 

Многие батюшки и епископы подвергались совершенно особому виду издевательств — их убеждали в постепенном исчезновении Церкви, закрывая обители и расстреливая священников. Смоленского архиепископа Серафима (Остроумова) расстреляли за создание контрреволюционной организации, к которой отнесли всех священников и монахинь епархии. Многие обители, включая Оптину пустынь, закрывали, и иноки были вынуждены либо создавать колхозную артель, чтобы спасти святыню от полного уничтожения, либо уходить в мир и тайно окормлять свою паству, живя под постоянной угрозой ареста. Последний настоятель Оптиной пустыни перед ее закрытием является новомучеником. Это преподобномученик Исаакий (Бобриков). Он мужественно переносил все скорби с твердой верой в Бога. Власти многократно предлагали ему уехать из окрестностей Козельска, на что оптинский старец говорил: «От креста своего не побегу». После нескольких арестов он был расстрелян в Тульской области в декабре 1937 года. Знаменитого старца иеромонаха Нектария арестовали в 1923 году, но он избежал смерти в застенках. Еще один оптинский старец, иеромонах Никон (Беляев), скончался в июле 1931 года. За год до смерти он поселился под Архангельском у пожилой женщины, которая, понимая бесправие иеромонаха, взвалила на него все тяжелые работы, что окончательно подорвало его здоровье.

Об этом нечасто говорят, но мученичество и исповедничество одних русских людей было связано с жестокостью и предательством других наших соотечественников.

 

«Не отрекусь от Тебя»

 

В наши дни очень часто можно слышать апологию предательства. Ведутся разговоры о том, что люди не могли поступить иначе в тех страшных условиях. Но я хочу вам напомнить о генерале Михаиле Ефремове, уроженце Тарусы, который погиб в 1942 году, застрелившись, чтобы не попасть в плен, а перед этим отказался покидать свои окруженные войска на самолете, посланном Иосифом Сталиным. Долгие годы его фигура была в тени, его судьбой интересовались меньше, чем судьбой генерала Власова — предателя, служившего на стороне гитлеровцев. В этих двух фигурах сфокусирована вся трагедия эпохи гонений, поскольку во все времена существовали не только мученики и исповедники, но вероотступники и изменники. Конечно, генерал Ефремов — не новомученик. Это человек, «не предавший Родину и солдат», человек, поднявшийся на евангельскую высоту и положивший «жизнь свою за други своя».

Однако любые гонения рождают не только мучеников и предателей. Митрополит Калужский и Боровский Климент в одном из своих интервью рассказал о том, как спасались простые люди в годы преследований: «Мы имеем десятки тысяч священнослужителей и монашествующих, замученных или репрессированных в советские годы. Но были люди, которые во время гонений не смогли нести крест мученичества. Они не отрекались от Христа, не вступали в партию, а, сохраняя религиозную жизнь у себя дома и не нарушая данных ими обетов, жили простой жизнью». В таком стеснении православные жили почти 80 лет, когда нельзя было нормально пойти в храм, окрестить ребенка, исповедоваться или отпеть умершего родственника. Об этом тоже не стоит забывать, говоря о подвиге новомучеников.

        

 

Исповедники

 

Нам иногда кажется, что гонения на Церковь были не очень продолжительны, что они закончились после встречи Сталина с тремя православными иерархами 5 сентября 1943 года, а после этого верующие в СССР жили довольно неплохо. На самом же деле гонения на веру продолжались до самого конца существования Советского Союза. В качестве примера можно привести судьбу митрополита Николая (Ярушевича), первого Председателя Отдела внешних церковных сношений. В конце 50­х годов прошлого столетия он в своих проповедях защищал Церковь от начавшихся хрущевских гонений, и власти не простили ему этого. В феврале 1960 года патриарх Алексий I на Конференции советской общественности по разоружению выступил с речью, в которой говорил об исторической роли Русской Православной Церкви в формировании русской культуры и государства. Доклад патриарха вызвал большой скандал, и тогда митрополит Николай сказал, что это он написал речь. Осенью 1960 года Синод под давлением властей отправил митрополита Николая в отставку с Крутицкой и Коломенской кафедры. Последний год своей жизни владыка Николай был лишен возможности совершать публичные богослужения и умер при странных обстоятельствах в Боткинской больнице в Москве 13 декабря 1961 года. Если второй человек в Церкви не был защищен от гонений, то что уж говорить о тысячах священников и мирян. Так что новомученичество можно рассматривать и более широко, включая в него не только тех верующих, кто погиб за Христа, но и тех исповедников, на долю которых выпали жестокие преследования и притеснения.

 

Духовная сила

 

Вторую часть своего доклада я хочу начать словами патриарха Кирилла, которые тот произнес 15 июля 2012 года в Смоленске на открытии мемориальной доски Татьяне Николаевне Щипковой: «Нам нужны памятники, свидетельствующие о подвиге духа, о несгибаемости людей, об их способности пронести веру свою в сердце даже в условиях гонений». Здесь собрались педагоги, судьба Татьяны Николаевны Щипковой может быть понятна многим, присутствующим в зале. Моя мать с 1961 г. по 1978 г. была преподавателем факультета иностранных языков Смоленского педагогического института. Она преподавала латынь, читала курсы по истории французского языка, теоретической грамматике, античной истории и культуре. На своих занятиях Татьяна Щипкова знакомила студентов с библейскими текстами, без которых невозможно понять ни латинский язык, ни античную историю и культуру. В процессе преподавания Татьяна Николаевна, будучи верующим православным человеком, рассказывала студентам о Христе. На рубеже 70­80­х годов XX века она была репрессирована за свои религиозные убеждения. Татьяну Щипкову лишили ученой степени кандидата филологических наук, уволили из института, арестовали и посадили в тюрьму. Она провела 3 года (1980­1983) в уссурийской исправительной колонии номер 267/10. После тюрьмы она была поражена в социальных правах, работала вахтером и не могла вернуться к преподавательской работе вплоть до начала 90­х годов прошлого столетия. Я позволю себе процитировать воспоминания о моей матери Андрея Митрофанова, одного из ее учеников в конце 90­х годов прошлого столетия. Мне кажется, что слова этого молодого человека показывают нам, как передается память о гонениях от человека к человеку: «Когда Татьяна Николаевна описывала нам то, как ее арестовали, за что ей вынесли приговор, мы, действительно, становились свидетелями опыта личного христианского исповедничества. Для многих из нас было удивительно, что это исповедничество происходило не в первые века христианской истории, а совсем недавно, за какие­то несколько лет до нашего рождения. То,  как Татьяна Николаевна делилась с нами своим жизненным опытом, восхищало нас, и мы, сидя за партами, слушали, затаив дыхание. Ответы Татьяны Николаевны на наши вопросы, касавшиеся ее жизни и ее лагерного опыта, были очень простыми, ясными, лишенными эмоций, но наполненными поразительной духовной силой».

 

«Кровь мучеников есть семя Церкви»

 

В завершение своего доклада я хочу остановиться еще на одной проблеме, связанной с почитанием новомучеников и исповедников. Дело в том, что православных христиан, пострадавших в России за годы гонений, было гораздо больше, чем прославленных подвижников, а из прославленных новомучеников далеко не все имеют подробные жития. С точки зрения Церкви, это нормальное состояние — жития многих святых были написаны после их прославления. С другой стороны, существует множество праведников, которых   почитает народ, но Церковь их канонизировала только через какое­то время. Достаточно вспомнить преподобного Амвросия Оптинского. Он скончался 23 октября 1891 года. Через несколько лет появилось прекрасное жизнеописание старца, составленное его учеником — архимандритом Агапитом (Беловидовым), а канонизирован преподобный Амвросий был только в 1988 году. Для нас же такая ситуация — призыв к ответственности, поскольку наш долг как христиан и как учителей — передать потомству память о подвигах верующих во время гонений. Существует известное выражение  “Кровь мучеников есть семя Церкви”, и чтобы не иссякла вера, не была забыта история страны, необходимо хранить память о всех, пострадавших за Христа. Речь идет не только о канонизированных епископах или священниках, хотя мы должны помнить о подвиге наших владык и батюшек и собирать сведения о них. Не менее важно сохранить память о мирянах, пострадавших в годы гонений. Для этого необходимо открывать мемориальные доски в их честь, чтобы люди видели, что наша Церковь не оскудела подвижниками, что мы благодарны нашим дедам и отцам за их свидетельство о Христе. Святейший Патриарх Кирилл не раз говорил о сохранении памяти новомучеников, о важности открытия подобных мемориальных досок.

В заключение я хочу сказать только одно: от нас, родителей и педагогов, членов Церкви и людей, которым дорога русская история и культура, зависит то, какой станет Россия. Без прошлого не бывает будущего, а забвение подвига новомучеников и исповедников не менее страшно, чем забвение подвигов и страданий погибших в Великой Отечественной войне, поэтому в школьных учебниках по истории России должен появиться параграф, в котором будет рассказано о людях, ценой своей жизни защищавших православную веру и свою Церковь в годы гонений на христиан.

 

 

Другие статьи номера
Православный календарь



История монастыря, старые фотографии и древние находки - все это в нашем музее Здесь вы найдете информацию для паломников Здесь можно заказать ночлег Подворье монастыря, где первоначально подвизался преподобный Пафнутий и откуда пришел в это место Монастырь ждет благочестивых паломников потрудиться во славу Божию.