Газета "Вестник" №7-2012

 Нелюбовь может иметь разные объекты и разные проявления. Кто-то не любит чай с лимоном - и не пьет его. Кто-то не любит Моцарта - и не слушает его произведения. Кто-то не любит, подобно поэту Владиславу Ходасевичу, гулять - и не гуляет. Ну а кто-то не любит Церковь. Что ж, можно тогда просто в нее не ходить. Но нет! Нелюбовь эта обязательно находит свои проявления в непре-станных обвинениях, клевете, требованиях «запретить», «упразднить», «не пущать». И это в нашем обществе, совершенно равнодушном ко многим по-настоящему страшным явлениям!
Что же так раздражает, что внушает такую обеспокоенность, вынуждает «действовать»? Сущест-вующие на сегодняшний день претензии к Церкви более или менее известны: они регулярно предъ-являются ей на страницах периодических печатных изданий, в теле- и радиоэфире. Попытаемся вкратце разобрать наиболее распространенные из них, а вместе с тем предложить свой вариант от-вета, кто же и за что на самом деле питает к Церкви такую активную неприязнь.

«ГОСПОДСТВУЮЩАЯ РЕЛИГИЯ», ИЛИ ПРОДОЛЖЕНИЕ ТРАДИЦИЙ ТОТАЛИТАРИЗМА
 Мы живем сегодня в стране, в которой очень многое построено на критике и отрицании, так что до сих пор процессы деструктивные парадоксальным образом преобладают над созидательными. Соз-нание определенной части наших соотечественников формировалось в условиях деятельного «де-монтажа» советской системы и какого-то совершенно неудержимого порыва (или прорыва) к свобо-де в самом широком смысле этого слова. Система действительно была страшной, «шаг влево, шаг вправо» расценивался как попытка бунта, о свободе - особенно совести, веры - говорить не при-ходилось.
Но вот система демонтирована, идеологический отдел ЦК КПСС вкупе с аналогичным управлени-ем КГБ СССР больше никому не приказывают, как жить, о чем думать, во что верить. Однако люди, главным содержанием жизни которых стала ожесточенная "борьба против...", а жизненным кредо - либерализм, так и остались заложниками уже сложившейся психологии. На каком-то внутреннем, почти подсознательном, уровне они ищут нового противника, нового "ограничителя свобод". И нахо-дят его - в лице Церкви. Дело в том, что в современном хаосе вседозволенности, "толерантности", доходящей до беспринципности, Церковь практически одна выступает как институт предельно кон-сервативный (то есть - верный своим традициям), постоянно заявляющий о наличии такого поня-тия, как нравственность, и, как следствие,- о безнравственности образа жизни, уже ставшего сего-дня преобладающим.
Так Церковь автоматически становится врагом, которому предъявляется целый комплекс тяжких обвинений. Православие в России (как, например, в Болгарии, Сербии, современной Греции) тради-ционно являлось государственной, а первоначально и "государствообразующей" религией. И, не-смотря на семидесятилетнее истребление веры в Советском Союзе, большинство наших соотечест-венников до сего дня говорят о себе именно как о православных. В числе их - и многие современ-ные государственные деятели, и военные, и люди науки, и состоятельные предприниматели. Благо-даря этому, а в большей степени в силу того влияния и доверия, которыми пользуется в обществе Церковь, государство все чаще прибегает к ее помощи (так что даже возникло такое выражение, как "социальное партнерство" между государством и Церковью).
Более того, уже добрый десяток лет в нашей стране звучат - достаточно беспомощные - слова о том, что Россия - государство без идеологии, а идеологии между тем как не было, так и нет. И кое-кто уже всерьез начинает поговаривать о том, что такой идеологией должно стать Православие (что, конечно, не совсем правильно: религия не может быть идеологией, просто в основу идеологии могут быть положены принятые Православием принципы отношения к государству, человеку, нравствен-ным проблемам и т.п.).
Закономерно также, что государственные структуры прибегают сегодня к услугам православных экспертов, когда речь идет о нейтрализации деструктивной деятельности на территории России то-талитарных сект, уже давно воспринимающихся мировой общественностью в качестве одной из наиболее серьезных угроз современности. Все это вкупе вызывает немалое раздражение и у тех, кто воспринимает свободу исключительно как независимость от "сковывающих" нравственных усто-ев, и у тех, кому чужды стремления некоторых сегодняшних политиков к созданию сильного, спло-ченного государства.
Раздражение приводит к формулированию целого комплекса "политических обвинений". Наиболее распространенные из них такие: "Православие стремится к господству в России за счет приобрете-ния статуса государственной религии", "РПЦ занимает в стране место ушедшего в небытие идеоло-гического отдела ЦК", "Церковь преследует инакомыслящих" (последнее - о сектантах). О первом говорить просто странно. Разве Церковь - партия, общественная организация, "ложа"? Нет. Ника-ких политических целей она не преследует; более того, в отличие от советских времен, священно-служители Русской Православной Церкви, согласно ее Уставу, не имеют права на участие в выбо-рах, не могут являться представителями как законодательной, так, тем более, и исполнительной ветвей власти. Есть такое выражение, как "восстановление исторической справедливости". Ее доби-вались и добиваются граждане государства Израиль (само образование этого государства уже яви-лось актом восстановления такой справедливости), представители армянской диаспоры, репресси-рованных народов Кавказа. К этой же справедливости, хотя бы частичной, стремится сегодня и Рус-ская Церковь. Большинство ее веками созидавшихся храмов было разрушено, "культурные ценно-сти" (церковная утварь, иконы, облачения и т.д.) изъяты, движимое и недвижимое имущество в стране и за рубежом незаконно отторгнуто. За это прощения у Церкви официально никто не просил - ни гонители, ни государственная власть. Но это не самое страшное. Гораздо страшнее - сотни тысяч верующих людей, убитых, замученных, доведенных до смерти в лагерях только лишь за то, что они не пожелали отречься от Христа. И за это перед Церковью также никто не каялся. По всему миру действуют израильские "центры памяти о Холокосте", вся планета призывается к памятованию о трагедии еврейского народа. Армяне год за годом точно так же напоминают миру о совершенном в их отношении турками геноциде. Об этом пишут и говорят с сочувствием, такая историческая память вызывает уважение. Но почему же так раздражает любое напоминание о той трагедии, которую пе-режила в ХХ столетии Русская Церковь, почему кровь ее чад не имеет никакой цены, почему она, в конце концов, не имеет права требовать "справедливости", а если и осмеливается хоть как-то "бо-роться" за нее, то слышит в свой адрес такие горькие и несправедливые упреки?
Совсем непонятно, какая связь между Церковью и КПСС. Идеология последней (в том числе и в ее моментах, касающихся Церкви) хорошо известна. Родственно ли ей нравственное и богословское учение Православия? Кажется, на этот вопрос любой, даже самый предвзятый, человек ответит от-рицательно. А если кому-то из нынешних политиков оказывается близка та система духовных и мо-ральных ценностей, которая десять веков была для России традиционной, то что же в этом худого?
И уж совсем абсурдно обвинение в преследовании инакомыслящих. Церковь не имеет репрессив-ного аппарата (и государство для нее таковым совершенно объективно не является). В наши храмы, центры реабилитации жертв тоталитарных культов приходят люди (или их близкие), искалеченные сектами, в которых они оказались, зачастую - совершенно утратившие способность к социальной адаптации. Не свидетельствовать об этом, не предупреждать своих сограждан об опасности мы не можем. Почему же это воспринимается как "борьба за власть", "преследование" и т.п.? Разве не уместнее здесь говорить просто о том, что мы поступаем в соответствии с тем, чего требует христи-анская совесть: видим угрозу и заявляем о ней?

"СОВРЕМЕННЫЕ МРАКОБЕСЫ"
 Еще одно традиционное обвинение - в отсталости, непроходимой "дремучести", мракобесии. Дескать, сама Церковь безнадежно отстала от времени и старается других утянуть назад, в про-шлое, выступает этаким "тормозом прогресса". Да и то самое, что можно верить в "чудеса", уже представляется признаком некой ограниченности, ущербности сознания ("Как можно всерьез гово-рить об этом?", "Бросьте вы свои сказки!"). Мы не будем в ответ на это напоминать о том, что в свое время именно Церковь была весьма действенным "двигателем культуры и прогресса". Разговор о дне сегодняшнем. А он со всей наглядностью показывает, что и духовенство, и верующие миряне - люди в высшей степени современные... к сожалению.
Да, действительно, мне, например, жаль, что в силу необходимости нам приходится входить в проблематику сегодняшней политической и экономической жизни общества. Приходится пользо-ваться современными техническими средствами, без чего мы просто "выпали" бы из мира, в кото-ром нам нужно служить и действовать. Кем только сегодня не становится "по совместительству" на-стоятель прихода! И строителем, и юристом, и администратором, и "блюстителем порядка". Поло-жение и необходимость обязывают: и захочешь остаться мракобесом и "тормозом", "отсидеться в тиши", да сама жизнь не даст, всему научит...
Продолжение следует.