Газета "Боровский просветитель" № 4 (2011)

Мы с Митенькой начинали и завершали день вместе, разлучаться нам приходилось крайне редко. Но, в отличие от взрослых людей, мы никогда не прискучивали и не надоедали друг другу. Может быть, это объясняется тем, что, будучи близнецами, пребывали девять месяцев бок о бок под сердцем нашей мамы, то есть жили в единой утробе, а потому и мир достался нам один на двоих. По мере выхода из младенческого состояния и овладевания речью, мы превратились в неистощимых собеседников и внимательных слушателей, так что каждое открытие, новое яркое впечатление, огорчение становилось предметом, хотя и наив­ного, но совместного обсуждения. Как-то на руках у мамы, во время прогулки на свежем воздухе, мы впились глазами в медленно ползущий по проселочной дороге сельскохозяйственный трактор. Митя, важно надув щеки и губы, без стеснения обнаруживает свои недюжинные познания. Указывая толстеньким пальчиком на машину, говорит мне: «Вон такиль». Я, отличаясь с детства педантичностью в отношении языка и формы слов, поправляю его: «Не такиль, а тлакиль»...

В другой раз откуда-то взявшаяся оса, спикировав, ужалила меня в лицо, да так чувствительно, что я упал в обморок. Взрослые засуетились вокруг бедного ребенка, ибо были действительные серьезные основания для тревоги. Митенька, долго наблюдавший за суетой, в эпицентре которой находился не он, а его близнец (то есть я), неожиданно громко заплакал. Бабушка испуганно бросилась к нему:

- Митенька, что, что случилось? Оса?!

- О-а-а!

- Скорее покажи, куда она тебя укусила?

- За во-ло-о-о-сики! - мгновенно вышел из двойственной ситуации мой находчивый братец.

Как видим, малыши не лишены лукавства и самолюбия. Но их проявление в ребенке не раздражает и не огорчает, ибо дети чужды мысли принести кому-то обиду или вред.

Вспоминается, как в вечернее время нас с Митенькой уложили спать в детской комнате. Пока взрослые пили чай в гостиной и о чем-то с увлечением разговаривали, мы с братцем затеяли свое, весьма необычное собеседование. Переговаривались мы едва слышным шепотом, зная, что после пожелания нам бабушкой «спокойной ночи», нарушение раз навсегда заведенного порядка будет для нас иметь не слишком приятные последствия. И все же диалог состоялся. В полной темноте с Митиной кроватки послышалось столь трогательное, сколь и неожиданное признание:

- Те-ма!

- Что?

- Я тебя люблю!

Мне не понадобилось много времени на ответ:

- Ми-тя!

- Что?

- А я тебя очень люблю...

Через пять секунд разговор продолжился:

- Тема, а я тебя очень, очень люблю...

- А я тебя очень, очень, очень люблю...

- А я тебя очень, очень, очень, очень люблю...

Неизвестно, сколько бы времени длилось это трогательное состязание в любви (требовавшее определенных арифметических способностей и цепкой памяти), как вдруг наши признания были прерваны нарочито строгим голосом подошедшей к двери тетушки Сусанны:

- Это что такое? Кто здесь не спит да еще и разгова-а-а-ривает? Вот как придет сейчас злой старик с мешком за плечами, кого ему отдадим?

В наступившей гробовой тишине послышался тоненький голосок из-под одеяла, которым я полностью, с головой, укрылся, едва лишь тетушка приблизилась к детской комнате:

- Ми-и-и-и-теньку...

Этот детский удивительный разговор и столь красноречивый финальный ответ вошел в нашу устную семейную летопись...

Нужно, нужно говорить о любви, без этого человеческое общение скудеет и обесцвечивается; но как важно, по свидетельству Апостола Иоанна Богослова, любить не словом или языком, но делом и истиною.

Протоиерей  Артемий Владимиров