Газета "Вестник" №20-2012

Пустые улицы Суздаля. Пустые суздальские храмы - на весь город триста прихожан. Рядом две церкви - на одной замок, а другая...

«Вы в храм? Проходите, пожалуйста!», - и  навстречу робко оглядывающемуся  посетителю направляется супруга настоятеля суздальской церкви Рождества Христова (XVIII век) матушка Марина. Как будто здесь ждали именно меня... Так же был встречен и мой муж, случайно заглянувший  именно в этот храм. По тому, как он оглядывался по сторонам, остановился  у недописанной иконы на мольберте, матушка «вычислила»: «Вы художник! Пойдемте, познакомлю вас с настоятелем».

Настоятелем оказался священник Андрей Давыдов, иконописец, работающий в уникальной технике восковой живописи - энкаустике. Любуясь на написанные им иконы (в основном в репродукциях), я давно подумывала, что здорово было бы сделать с ним интервью. Через две недели муж вновь был в Суздале, захватив меня и  сыночка. На самом деле, чтобы увидеть иконы отца Андрея, стоит отправиться  и дальше. Мимо XV - XVI веков - к византийской иконе. 

Иконописная мастерская при Христорождественском храме немного напоминает научную лабораторию: пробирки, колбочки. «Я каждый день экспериментирую с энкаустикой, - говорит отец Андрей. - Я мог бы приготовить трехлитровую банку состава и пользоваться им 4 года. А я каждый день готовлю по 2 грамма, пробуя различные компоненты и ища наилучшее решение. В итоге ежедневно происходят маленькие новые открытия».

- Почему среди работ современных иконописцев  мы видим так  много однообразных  и маловыразительных произведений?

Удача древних икон обусловлена тем, что они появлялись, поскольку были внутренне необходимы народу, как и храмы. Люди строили их для себя, складывались всем миром, и церковь выходила своя, родная. Люди сами приглашали тех художников, работы которых были им близки.

- А сейчас?

Мне кажется, художественные просчеты в работах современных церковных художников во многом определяются отсутствием конкретного адресата нашего творчества. Часто огромные иконостасы и многокилометровые росписи делаются для того, чтобы на вертолете прилетел спонсор из крупной компании и постоял на открытии вместе с иерархами в течение получаса. Конкретные люди, которые придут молиться в этот храм, остаются за кадром. В итоге их чаяния и образ веры никак не совпадают со вновь появившимися золочеными красотами.

- И что в таком случае делать иконописцу?

Я начал  осознавать важность направленности моей работы на конкретного  человека не очень давно. Последнее время мне чаще приходится работать по личным заказам. Раньше я воспринимал такие работы как менее важные, а с возрастом начинаю понимать, что это все к проблеме «...не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Иоан.4:20).

Заходит, например, ко мне в мастерскую человек  с просьбой написать икону, рассказывает про свою дочку, которая ждет ребенка. Решаем с ним вместе написать Богоматерь Владимирскую, а на полях святых дочки и ее мужа. Я понимаю, что эта икона им важна, нужна, что она будет занимать значительное место в их квартире и личной жизни. Во время работы меня беспокоит, как икона будет жить в их доме, как они будут перед ней, а она  перед ними. Потом, когда работа закончена, папа с женой, с дочкой и ее мужем приезжают, и мы вместе совершаем  чин освящения этой иконы.

«Древнее греческое  название техники - eykaiw, т.е. «энкаустика», означает работу восковыми красками. Используются сухие пигменты из растертых полудрагоценных камней и природных охр, а для связывания красок берется очищенный специальным образом так называемый «пунический» воск. В древнем церковном  искусстве энкаустика использовалась очень широко. Паломники, посещавшие монастырь св. Екатерины на Синае, навсегда запоминают впечатление от самых древних иконных образов дошедших до нас: энкаустических икон Спасителя, Богоматери, апостола Петра (VI века) и многих других. Древние мастера обращались к энкаустике всякий раз, когда требовалось создать максимально выразительное и долговечное произведение. Художники-энкаусты занимали особое положение среди других художников, об их творениях складывались загадочные легенды»

Из  статьи священника Андрея Давыдова «Энкаустическая живопись. Зачем нам иконы?»

Или другой пример: муж с женой, видя уже написанную икону, просят сделать им такую же, но чуть больше по размерам. Образ на их иконе получается выразительнее, потому что ты работаешь не в отвлеченное пространство, не для обобщенного зрителя, а вот для этих людей, которые уже стали частью твоей жизни.

Все абстрактное, отвлеченное, не проходящее через сердце - всегда неживое и нежизнеспособное.

У меня в мастерской стоит икона Воскресения XIX века, явно написанная для храма, на полях этой иконы написаны 12 святых, причем их бессистемный подбор говорит  о том, что это - святые покровители  членов какой-то семьи. И я представляю, как после того, как икона была подарена храму, дедушка, ее заказывавший, подводил к ней свою внучку, и говорил:

- Видишь, Любонька, вот это твоя святая - мученица Любовь, а вот мой  - Трофим.

Конкретные люди воспринимали свою историю как часть общей истории Церкви, а жизнь Церкви как неотторжимую часть своей жизни. Это искусство было лично кому-то нужно, оно было и собственностью Церкви, и этих людей как ее членов.

- Что же тогда? Не писать для храмов иконы?

- Если хотите слышать мой личный опыт как художника и одновременно священника - надо писать иконы и росписи «изнутри» жизни именно этого прихода и именно этого храма. Тогда получатся «нужные» произведения.

Я 14 прекрасных лет был настоятелем замечательного храма XII века собора Рождества Иоанна Предтечи во Пскове, сделал там иконы в алтарную преграду, некоторые иконы по храму и фресковые росписи в храме и притворе.

За  это время я сменил три концепции  иконостаса и выработал такую  систему: не браться за работу, пока 100 раз не пойму, что этот образ здесь необходим. Пока внутренне  не увижу будущую икону как  органичную и необходимую часть  архитектурного пространства храма. Родившуюся, живущую и функционирующую в нем и для нас. Нынче прямо фикс-идея срочно заполнять храмы иконами и росписями.

- Тогда получится, что в храмах почти не будет икон...

Я думаю, что пока нет достаточно средств, чтобы сделать все на высшем уровне (другой планки в деле оформления храма быть не может), пока нет уверенного понимания, как все должно располагаться - достаточно углем нарисовать на стене крест, и можно начинать службы.

 - С пустыми стенами?!

Может быть, эти службы в пустом храме запомнятся тебе и прихожанам как самые искренние и благолепные  за всю вашу историю. Лучше две простых иконы, но те,  которые необходимы для пространства храма и богослужебной жизни общины, чем 122 золотых, без которых можно обойтись.

Пусть иконостас вырастает постепенно, как и было в древности. Потому у них и получалось, что это была внутренняя, выношенная потребность людей. Созидание храма - очень драгоценный процесс.

Продолжение следует.