Газета "Боровский просветитель" № 5 (2012)
РАЗДЕЛ: НАСЛЕДИЕ СВЯТЫХ ОТЦОВ
К 200-летию со дня рождения преподобного Амвросия Оптинского
Подвиг молитвы
В этом году исполняется 200 лет со дня рождения преподобного Амвросия Оптинского. Преподобный Амвросий - один из великих Оптинских старцев, оказавших великое духовное влияние на жизнь людей.
До сих пор востребованы в самых широких кругах православных христиан мудрые наставления Оптинских старцев. В основу их духовного устроения была положена верность святоотеческому преданию и следование ему на протяжении всей жизни.
В свое время Введенская Оптина пустынь осуществила издание переводческих трудов Паисия Величковского, и это не случайно. Ведь «все Оптинские старцы, следуя духовному наследию преподобного Паисия, шли путем трезвения и делания умно-сердечной молитвы, совершаемой в чувстве смирения, сокрушения и покаяния». Труды именно этого святого стали той благотворной основой, на которой выросла и процвела целая школа великих русских старцев.
Первым основателем и вдохновителем непосредственно оптинского старчества был преподобный Лев Оптинский (1768-1841). Его примеру последовали и все остальные старцы Пустыни, продолжая великое дело духовного совершенствования.
Великий и беспрецедентный в истории нашего отечества подвиг аскетического делания, удивительным образом явленный подвижниками благочестия Оптинской пустыни, сегодня имеет самое непосредственное отношение и к нам. Жизнь прославленных Церковью в лике святых подвижников этой дивной обители является для нас примером подвига и живой веры, оставаясь на поколения вперед неким духовным маяком в мире страстей и мятежа духа.
Чуть более 20 лет назад, когда прекратились гонения на Церковь, казалось, что мы сможем донести до каждого нашего соотечественника свет Христовой веры, и люди обратятся к Богу. Так и произошло, но только совсем не в тех масштабах, которые мы предполагали. Почему в наши дни так мало по-настоящему верующих людей, хотя формально с Православием себя идентифицирует подавляющее большинство россиян? Конечно же, многое было сделано для растления нашего народа в предыдущее столетие, когда религия воспринималась как рудимент человеческого сознания.
Следствием является то, что сегодня обществу навязаны идеалы диаметрально противоположные вечным евангельским истинам. Во главу жизни ныне поставлен мамона, то есть страстное желание обрести земное богатство, угодить плоти, вместо устремления к вечности, к спасению, к Богу. Сам человек, наделенный разумом и свободной волей, по личному и доброму произволению преклонился перед этими ложными ценностями. Но ведь именно об этом предупреждал Господь, говоря, что нельзя служить двум господам - Богу и мамоне (Мф. 6: 24). Служение Богу, в свою очередь, невозможно без молитвы, без постоянной связи души с Богом.
Возникает вполне последовательный вопрос: как же тогда помочь тем, кто встал на ложный путь? Этим вопросом Церковь Христова была обеспокоена во все времена и всегда предлагала через своих избранников на него ответ. Поэтому особо значимым для нас является духовный опыт Оптинских старцев, которые жили сравнительно недавно.
Основу их подвига составляла молитва, такое молитвенное делание, которое в то время имело широкое распространение в среде афонских подвижников и которое в наши монастыри принесли ученики преподобного Паисия Величковского. Люди видели в оптинских старцах пример правильной (праведной) жизни и результаты действия молитвы на человека. Причем многие их современники испытали это благодатное воздействие на себе. Каждый приходящий не мог не заметить духовных дарований оптинских старцев, обильно даруемых Богом. Духовные дары человек не обретает без молитвы. Ибо молитва - духовный родник, который наполняет жизнь души. Что будет с рекой, если ее родники высохнут? Река перестанет быть рекой. Так и человек, если источник его духовной жизни высохнет, если человек утратит дар молитвы, перестанет быть носителем образа Божия. И это гибельно не только для человека, но и для общества. Вот почему Оптинские старцы постоянно пребывали в молитве, не только сами ею жили, но и призывали жить молитвой каждого, кто к ним обращался.
Благодаря подвигу молитвы, старцы превращали немощные сосуды в обители Духа Святого, через старца немощному человеку нередко открывалась воля Божия, указывавшая спасительный путь из, казалось бы, безвыходных положений. На человека, приходящего к старцу за помощью, изливались и обильные дары духовные - каждый приходящий в Оптину ощущал это на себе.
В Оптину к старцам приходили представители всех сословий, от крестьянина до князя, всех возрастных категорий, от детей до убеленных сединами стариков. Мы прекрасно знаем, какое большое воздействие она оказала на братьев Киреевских, Достоевского и Гоголя, преобразив их внутренний мир, что, безусловно, нашло отражение в творчестве этих великих писателей. Таким образом, очевидно влияние Оптиной пустыни на культурную среду XIX века.
Почему народ шел за советом, за помощью в монастырь к монахам, а не к приходским священникам? Ведь и сегодня существует подобное явление, когда человек в жизненно важных вопросах решает довериться старцу, а не местному священнослужителю. Они видели в них молитвенников, которые с любовью принимали всех приходящих, чтобы помочь людям в решении их духовных проблем. Преподобный Лев Оптинский в своем ответе на укор одного священника, что монахи занимаются не своим делом, исповедуя его прихожан, писал: «Что же, отец И., и правда, это бы ваше дело. А скажите-ка, как вы их исповедуете? Два-три слова спросите, вот и вся исповедь. Но вы бы вошли в их положение, вникнули бы в их обстоятельства, разобрали бы, что у них на душе, подали бы им полезный совет, утешили бы их в горе. Делаете ли вы это? Конечно, вам некогда с ними заниматься. Ну, а если мы не будем их принимать, куда же они, бедные, пойдут со своим горем?». Именно так поступали все Оптинские старцы. Преподобного Льва Оптинского, к примеру, почитали «пуще отца родного» и говорили: «Мы без него были бы, почитай, сироты круглые».
Сейчас мы нередко слышим вопрос, когда вновь появятся старцы.
Как нельзя войти в реку дважды, так невозможно создать вторую Оптину пустынь, подобную времени преподобного Амвросия. Такой как прежде, Оптиной уже не будет. Однако, вне всяких сомнений, Господь силен воздвигнуть новых подвижников, подобных оптинским, валаамским или афонским. И духовный подвиг их может быть иной, о котором мы не знаем и не догадываемся. Но одно можем сказать: их подвиг будет так же, как подвиг Оптинских старцев, основываться на вере в Бога, любви к человеку, желании помочь ему в его нуждах и, конечно, на молитве. Где нет духа молитвы, там нет и праведности.
Тем не менее, хотелось бы, чтобы богатое духовное оптинское наследие, зафиксированное в сохранившихся до наших дней письменных трудах, не осталось незамеченным нашими современниками. Ведь большинство злободневных вопросов прошлого и позапрошлого столетий и в наши дни не потеряло актуальность. Преподобный Макарий Оптинский в ответном письме так отобразил состояние общества в XIX веке: «Вы очень правильно выразились в первых ваших письмах, что дух наших мнимо образованных соотечественников согласен с европейскими мнениями и нравами: то будет ли ими любима наша матушка Святая Русь? Дай Бог, чтобы восторжествовало Православие! Вкоренившаяся до безумия безмерная роскошь и утонченность во всем, которые нахлынули к нам вместе с учителями западными: модами, поварами, гастрономами, кондитерами и магазинами их; всякий старается подражать в этом богатому, а чтобы успевать в этом, надобно изобретать средства недозволенные... Мы не сильны сами собою исцелить сии язвы, но надобно просить у Господа помощи... Запад сильно вооружается на Православие». Очевидно, что и сегодня дела обстоят точно так же.
Бесспорно, что популяризация духовного наследия Оптинских старцев может принести немало пользы человеку в наше время и не только в России. От нас требуется не только качественно исследовать, изучить и изложить в доступной и понятной для каждого читателя форме весь тот богатый духовный опыт, который был накоплен десятилетиями в стенах древней Оптиной пустыни, но и эмпирически самой своей жизнью воплотить те высокие, зиждимые на умном молитвенном делании идеалы, которым нас научили преподобные Оптинские старцы. Важно, чтобы дух Оптиной пустыни был в нашей душе, чтобы мы сделались преемниками наследия великих Оптинских старцев. Их молитвами да поможет и нам милостивый Господь!
Молитва оптинских старцев
Черные деревья с ажурной кроной казались совсем мертвыми. Грязный снег вдоль дороги усиливал ощущение тоски, тенью следовавшей за Алексеем в течение нескольких дней.
Мыслей не было, лишь обрывки каких-то неразрешимых вопросов громоздились друг на друга, образовывая бесформенную массу и горой сваливаясь на спину, плечи, голову. Дети подросли, но не слушаются, а главное, даже не знаешь, как их воспитывать, на каких идеалах и ценностях, как помочь, если все светлое, чему его, Алексея, когда-то учили, не находит опоры в сегодняшнем дне, а нового не придумано. Пытался о Церкви говорить, не хотят слышать, потому что уже делали шаги, в храмы ходили, с детства молитвы выучили, но не связывается все это возвышенное с нынешней жизнью, в том числе и той, с которой они сталкивались в православной среде.
Гнетущее состояние давно уже превратилось из сердечной боли в ощущение физической тяжести, нужно было избавиться от него, сбросить с себя, но вопросы крючками впивались в самое тело Алексея и цеплялись друг за друга. Непонятно было, с какого вопроса нужно начинать, где самый простой из них, к которому можно подступиться и на который можно получить ответ. И гора вопросов продолжала расти и давить. За этой громадой и философских, и личных, жизненно важных вопросов уже не видно было ни красавицы Москвы с ее шумным и многоцветным разнообразием, ни неба, ни, казалось, самой жизни.
Мимо Елоховского собора проехать не смог. Как только салатово сверкнули очертания храма, бросил машину и потащил свой крючковатый заплечный груз туда, где светит надежда.
До вечерней службы оставалось еще более получаса. Народу было немного. У икон кое-где уже стояли свечи. Тишина из храма настойчиво стучалась в сердце.
Алексей остановился в растерянности, все еще пытаясь понять, почему ему так тяжело, что его мучает и о чем попросить Единственного, Всемогущего, Всезнающего. Если бы были слова, конкретные вопросы, а то одни крючки и раны от них. Хотелось излить тоску от постоянных сомнений, которые возникают, наступают, теснят, давят плотной стеной на душу, на самую жизнь, делают ее неопределенной, бессмысленной, грубой, жестокой.
Вокруг были святые. Алексей их видел и чувствовал здесь. Но их не было там, в его жизни, за стенами храма. И поэтому периодически подступает эта страшная, разрушающая все и вся бессмыслица: в отношениях с родными, такими любимыми детьми, знакомыми и незнакомыми, близкими и чужими людьми.
Как сохранить веру и применить ее в этом мире, где другие законы и нет такой тишины и порядка?
«Господи, помилуй меня!.. Ты все знаешь, прости, помоги, вразуми», - выдохнул Алексей и вдруг понял, что недостает именно ее - веры, и у него, в том числе, ее нет. Придет иногда, сверкнет, озарит, согреет и вытечет при первой атаке чужого сомнения, насмешки или глупости.
«Господи, какие счастливые были те, кто жил в другие времена и видел святых: Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Иоанна Кронштадского, Василия Блаженного. Люди, жившие с ними, видели чудеса, могли прикоснуться к святому, потрогать, спросить совета. Им легко было сохранять веру, а мы только пытаемся представить себе праведников, может быть, больше фантазируем, а что такое Церковь - того и не знаем», - продолжал жаловаться, размягчившись, Алексей, стоя рядом образом Василия Блаженного и разглядывая иконостас. На Алексея глядел Архистратиг Михаил, а над ним - икона Введение во храм Пресвятой Богородицы.
Выходя из храма, Алексей вдруг почувствовал свежий, особенный запах приближения весны. Темные деревья так напряглись в ожидании обновления, что уже не выглядели мертвыми и застывшими, они даже уже не спали, они внутренне готовились к встрече, как бы молились.
Алексей позвонил своему давнему другу Алине Валерьевне, а она спросила, не хочет ли он съездить в Оптину пустынь - Алину Валерьевну пригласили поучаствовать в каком-то мероприятии.
Через несколько дней он вез Алину Валерьевну в Оптину Пустынь. Он был здесь впервые.
О, Благодатная, Святая, Свято-Введенская Оптина пустынь! Возможно ли описать, что это такое? Сказать, что это один из главных монастырей России - это ничего не сказать. Это можно сравнить с песней, но спеть ее может только сама Оптина.
Невозможно понять, что есть Оптина пустынь, не увидев, не ощутив и не впитав в себя эту красоту, радостность, любовь, смирение - все это живущее, поющее, проявляющееся во всем. Не в застывших формах, хотя и на них печать красоты нетленной, вечной, целомудренной, но пребывающее в живом виде. В людях: священниках, монахах, паломниках, в мудрости речей, в сияющих глазах. Там, где любовь, там и молитва. Хорошо, если такие православные помолятся. Надежно для мира.
Сам воздух живет, тишина - и та поющая, молящаяся, не пустая.
Раньше Алексею казалось, что кротость, смирение, любовь и жизнь соединяется только абстрактно, в речах богословов о Православии, но здесь, сейчас он это видел и сам ощущал в себе.
Все это предстоит еще осознать, а теперь нужно было как можно больше охватить, впитать, снять на видеокамеру, сфотографировать.
Когда увидел схиигумена Илия и получил от него благословение, показалось, что качнулась земля. Схиигумен Илия беседовал с Алиной Валерьевной, и Алексею очень захотелось сделать на память фото известного старца. Алексей попросил разрешения сфотографировать батюшку Илия с гостями, с большой Державной иконой, которую он подарил Алине Валерьевне. «Что ж, попробуй», - улыбнулся батюшка. Сфотографировались. Старец достал откуда-то свою фотографию и подарил Алине Валерьевне. А потом станет понятно для чего, когда дома окажется, что ни одного снимка со старцем не получилось.
Перед отъездом повели гостей к крестам новомучеников отца Василия, иноков Трифона и Ферапонта. Читал акафист.
У Алексея было так празднично на душе, что казалось, что вот теперь и он может смиренно повторять слова акафиста, искренне молиться. Но глаза впились в надпись на кресте: «Игорь Росляков». И на фоне акафиста завертелись мысли: «Игорь? Нет, не может быть. Надо же, какое совпадение: имя, фамилия. Даже с одного года». Так хотелось оторваться от земной жизни совсем, забыть обо всем и помолиться кротко, правильно, не отвлекаясь. Но перед глазами стоял мальчишка, с которым когда-то играл в водное поло. Как назло, он так хорошо запомнился. Стоит теперь здесь рядом с крестом отца Василия, новомученика, этого святого, к которому теперь за помощью приезжают издалека, молятся, исцеляются.
«Надо же, опять мысли о своем», - думал Алексей, а тот, совсем юный, Игорь Росляков стоит участником перед глазами у креста, не отступает.
В Москву не ехали - летели. Почему-то не терпелось посмотреть красную книгу, полученную в подарок - Павлова Н. «Пасха Красная». Пока еще сердце горело, хотелось прочитать и запечатлеть ее живой, как сама Оптина, чтобы потом была возможность заглядывать в книгу, как в Оптину пустынь.
Дома схватил книгу, стал читать. Чего так трепетно ищет душа? Ясности!
Прочитал. Увидел фотографию отца Василия в детстве. Оказалось, что Игорь Росляков, тот самый парень из команды, из детства Алексея, - теперь святой отец Василий, один из трех оптинских новомучеников.
Достал свои детские фотографии - вот он, Игорь, с нами и такой же, как мы. И его можно было потрогать, спросить о чем-то важном, и ему можно было помочь, ведь он, наверное, тоже нуждался, искал, мучился тогда.
Снова открыл пятнадцатую страницу и еще раз прочитал:
«О знаках Божиих. <...> Ни о каком монашестве он тогда не помышлял. Но первым храмом в его жизни был Елоховский Богоявленский собор в Москве, а сельцо Елохово, напомним, - это родина Василия Блаженного. Войдя в храм, Игорь сразу нашел для себя постоянное укромное место близ иконы Василия Блаженного. И если встать на то место, где он молился всегда, то прямо перед глазами в иконостасе будет большая икона Архистратига Михаила, а над ней - праздничная икона Введение во храм Пресвятой Богородицы. Пройдут годы и при монашеском постриге он будет наречен в честь Василия Блаженного, а потом на Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных его рукоположат во иеромонаха в Свято-Введенском соборе Оптиной пустыни».
И выделился тогда из всей заплечной громады вопросов один: «Что же такое Церковь Христова?» И затеплилась жизнь и желание узнать, понять...
Алла Бородина