Газета "Вестник" №44-2012

Сегодня часто можно услышать, что восточные духовные практики йоги, медитации и прочие способы «очистки энергетики» очень похожи на христианский опыт поста и молитвы. К сожалению, в наши дни широко распространена точка зрения, что «одно другому не мешает», и вполне допустимо быть «глубоко верующим» христианином и развивать свое тело и дух с помощью тех средств, которые нам предлагает другая культура. Тем не менее, между восточными способами духовного совершенствования и христианской аскетикой есть немало непреодолимых противоречий. Незнание о них может привести к нравственным и психическим расстройствам, а в конечном счете - к духовной гибели человека. Настоящая статья посвящена попытке ответить на вопрос, чем же отличается восточная духовность от той богатой православной аскетической традиции, корни которой мы видим в Священном Писании, а плоды - в сонме отцов-аскетов, своей жизнью и творениями показавших высоту христианского подвига.

 На первый взгляд может показаться, что представители восточных культов мыслят в христианском ключе. Так, они утверждают, что «целью йоги...является плодотворная, праведная жизнь и достижение единства с Богом». Звучат даже недвусмысленные призывы к тому, что мы называем обожением, как то: «человек должен стать божественным через осуществление божественного». Интересно, что индуизм, буддизм, а также другие, менее распространенные культы Востока, не предлагают четкого, богословски осмысленного, учения о Боге, о Его свойствах и пр. Та догматическая стройность, которая хранится в недрах Православной Церкви, на Востоке отсутствует. Но это даже не самое главное. Важно обратить внимание на ту основу, на которой зиждется стремление к Богу в христианской молитве и йоговской медитации.

Джон Уайт, автор книги «Что такое просветление», отмечает, что внутри каждого человека находится «желание разрешить загадку существования». С этой целью человек через самопознание погружается в самого себя. Что же он там находит? «Завершением этого исследования является освобождение, то есть обретение душой знания себя. Душа является бесконечным и вечным океаном блаженства, единым с солнцем, звездами и планетами... Она - это свет мира, свободный от любых цепей, которые приковывают человеческое тело к земле».

Теперь посмотрим, что нашел в себе выдающийся духовный наставник XIX в. свт. Игнатий (Брянчанинов), всю жизнь свою посвятивший Богу (из них 30 лет в монашестве). «Что же вижу я в себе? - Вижу грех, грех непрестанный: вижу непрестанное нарушение святейших заповедей Бога, Создателя и Искупителя моего». Обратимся к другому примеру. Вот что говорит о себе величайший из израильских царей - Давид, двор которого утопал в блеске золота: «Беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне. Возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего» (Пс. 37: 4-5); «... яко исполнися зол душа моя и живот мой аду приближися» (Пс. 87: 3).

Познание себя в том виде, который предложил нам свт. Игнатий, существенно необходимо для здоровой духовной жизни, так как «горделивому праведнику, то есть грешнику, не видящему своей греховности, не нужен, бесполезен Спаситель» (свт. Игнатий Брянчанинов, О чтении Евангелия / Аскетические опыты, Т. 1.). «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные, - учит Спаситель, - Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» (Лк. 5: 31-32). Человек смотрит в себя, по неразумию своему надеясь найти свет. Но вместо света обнаруживает бездну ада, готовую поглотить его. Тогда в чувстве смирения и покаяния он обращает свой взор к Источнику света - к самому Богу. Он не боится быть отвергнутым, помня слова Спасителя: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко». (Мф. 11: 28-30). Здесь нет места для уныния и отчаяния (как может показаться людям, не имеющим опыта жизни в Церкви), но есть надежда и истинный свет, который даруется верой в искупительный подвиг Иисуса Христа. Каждый раскаявшийся грешник, погрязший в тине своих беззаконий, с подлинной радостью блудного сына находит рядом с собой Говорящего: «Станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться» (Лк. 15: 23-24). На следующей за покаянием и прощением ступени мы вдруг обнаруживаем, что Господь, обращаясь к грешнику, называет его «сыном» и приглашает на пир вечности в честь его возвращения. И только теперь уместно говорить о радости и свете, которыми может временами сопровождаться духовный опыт. Главным критерием, при помощи которого мы можем отличить истинную духовную радость от бесовской прелести, является смирение. Если радость о Боге сопровождается сокрушением и смирением сердца, если в нас нет возношения и тонкой гордости, то чувства наши от Бога. «В нас, младенчественных, признак того, что делание наше согласно с волею Божиею, есть успеяние в смирении», - пишет преп. Иоанн Лествичник (Лествица, Слово 26:91). При этом важно уметь отличать истинное смирение от ложного, потому что враг рода человеческого часто под видом смирения влагает в душу яд тщеславия и гордости.

Пожалуй, именно слово «покаяние» отличает подлинно христианский духовный опыт от всевозможных восточных духовных практик. Йога предлагает раскрыть скрытые способности, прийти к гармонии с собой, миром и людьми, достигнуть физического и духовного совершенства. Внешне это звучит привлекательно и убедительно, но не нужно забывать смотреть глубже внешней оболочки. Внутри же вся восточная духовность основана на самосовершенствовании при помощи комплекса дыхательных и физических упражнений, произнесении определенных слов (мантр) и пр. Как видим, в этом стремлении к совершенству нет ни слова о первоначальном человеческом несовершенстве. И, что самое страшное, нет ни слова о Боге, помощью Которого мы, грешные, осознав свою немощь, стремимся совлечь с себя плотские ризы ветхого человека и облечься в нового, преображенного благодатью Иисуса Христа.

Христианство же предлагает путь к истинному совершенству. Следуя за Христом, человек отрекается от того греха, с которым он сроднился. Утвердившись в смирении, сокрушив свое тело, ум и сердце покаянием, он с надеждой предстоит перед Богом, ожидая помилования. В ответ на искреннюю молитву Господь дарует освобождение от страстей и душевный мир. Человек постепенно преображается. В своем предельном выражении это преображение заключено в словах апостола Павла: «Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Речь при этом не идет о том, что Христос подавил человеческую личность и заменил ее Собой. В словах Апостола мы имеем пример встречи двух свободных личностей, при которой человек «становится по благодати тем, что Бог есть по Своей природе» (В. Лосский). Вот истинное обожение, основой которого является покаяние и сознание собственной духовной нищеты, а вершиной - возрастание в меру полного возраста Христова (Еф. 4:13), когда ум, чувства, желания, воля человека совпадают с умом, чувствами, желаниями и волей самого Бога. Лишь христианство в силах предложить такую глубину духовного восхождения.

  Восточные духовные практики предлагают путь к обожению без покаяния. Но если под зданием духовной жизни не будет прочного камня смирения, то в основу нашего стремления горе непременно ляжет гордость и сладкая убежденность в собственном «совершенстве». Лукавый бес, искушая наших прародителей, предложил им вкусить запретный плод и стать, как боги. Господь наш Иисус Христос также говорил своим ученикам (напоминая им слова пророка Давида): «Не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги» (Ин. 10: 34; Пс. 81: 6). Но если слова первого все человечество в лице Адама и Евы привели к падению, то слова Христа открыли нам путь к возрождению от смерти в жизнь вечную. Наверное, вся разница в том, что перед призывом Господа к обожению были уничтожающие всякую гордость и слепое самолюбие слова: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4:17), - и, - «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5).

                                Даниил Салищев