Газета "Вестник" №6-2012
Опустывание России
Безмолвна степь.
Один ковыль сонливый
Шуршит, склоняясь ровной чередой... И.А. Бунин
Однажды, если не ошибаюсь 15 сентября 2009 года, услышал из передачи по радиостанции «Народное радио», заинтере-совавшее меня выражение: «опустынивание России». Речь шла о том, что сегодня в столицу страны стекаются огромные массы людей в поисках работы, счастья, а некоторые и за «длинным рублем». Происходит это, по мнению авторов передачи, с чем согласны и мы, из-за отсутствия в малых городах, селах и деревнях производств, и соответственно, работы. И, по вы-ражению авторов радиопередачи, Москва, как черная дыра, все засасывает в себя.
Теперь определимся с понятием: что именно следует понимать под «опустыниванием»? Под опустыниванием в данном случае понимается процесс обезлюдивания какой-либо территории, когда ее в массовом порядке покидают постоянно про-живающие на ней люди. Основная причина обезлюдивания-опустынивания территорий заключается в ухудшении матери-альных или природно-экологических условий до такой степени, что дальнейшее проживание здесь людей становится не-возможным.
Однако обезлюдивание сельских мест и малых городов в результате миграции населения в поисках работы по масшта-бу проявления незначительно по сравнению с тем обезлюдиванием-опустыниванием, которое происходило в ужасающих масштабах сразу после октябрьского переворота.
Непостижимо огромная масса российского люда, прежде всего крестьянства (ибо в начале 20-го века сельское население в России достигало не менее 80-ти процентов), была уничтожена сразу же, как только в стране установилась советская власть. Из указанной радиопередачи я впервые, с болью в сердце узнал, что только за период 1918-1923 гг, т.е. за пять лет красного террора, было уничтожено 17,9 млн. человек. Таким образом, только за первые пять-шесть лет советской власти весьма значительно поредело и сельское, и городское население. Насильственная коллективизация заметно усилила процесс оттока крестьян в города, затем сталинские репрессии унесли еще 662 тысячи человек (по информации из указанной выше радиопередачи), из которых большая часть опять пришлась на крестьянство и сельскую интеллигенцию.
Последовавшая затем Великая Отечественная война унесла несколько десятков миллионов человек, и большинство из них - жители села. Восстановление народного хозяйства (многочисленных фабрик и заводов и ударные коммунистические стройки) опять потребовало безвозвратного ухода молодых здоровых крестьян в города и во вновь воздвигаемые рабочие поселки. Да и условия жизни и труда в деревне после войны были очень и очень тяжелыми, так что люди сами, по своей охоте, покидали родимые места в поисках лучшей доли, оседали в городах и рабочих поселках, быстро превращавшихся в новые перенаселенные города. Налоги буквально на все: животных (коров, овец, свиней), птиц, плодовые деревья и кус-тарники - создали невыносимые условия для жизни крестьян. Они привели к усилению оттока молодых крестьян из дере-вень и вымиранию от недоедания, а в середине сороковых годов, - и от голода.
Затем на изрядно поредевшие деревни и села обрушились новые беды: уменьшение размеров огородов (отрезание огоро-дов) и переселение людей из малочисленных деревень в села, на центральные усадьбы объединенных колхозов. Это «вели-кое мероприятие» советских правителей совсем и в конец обездолило деревню, работоспособные крестьяне разбежались в близлежайшие города и поселки. Многие сотни тысяч деревень перестали существовать. И на их местах образовались не-проходимые заросли бурьяна и кустарников. Попытки запахать территории бывших деревень во многих местах окончились неудачей: были поломаны лемеха плугов, а в ряде случаев кое-как вспаханные веками насиженные людьми места, быстро зарастали татарником, крапивой и другими сорными травами выше роста человеческого.
Перечисленная выше цепь страшных для русской деревни событий привела к образованию огромных безлюдных, т.е. пустынных территорий там, где когда-то кипела жизнь, где не было счета деревням и селам. Масштабные процессы опус-тынивания произошли не только в северных и северо-восточных областях страны, бедных плодородными почвами, но и в центре страны, в том числе, и в плодороднейшем черноземном крае. Так, например, на моей малой родине, на площади 5 на 8 километров до октябрьского переворота было два села и девять деревень с суммарным количеством крестьянских подво-рий до 1600-1800. К концу сороковых годов количество сел и деревень осталось прежним, но число дворов сократилось до 450-500, а к началу перестройки (к концу восьмидесятых годов) - осталось всего два села со ста пятидесятью дворами в одном, и шестидесятью домами в другом. Деревни, простоявшие 12-14 поколений, исчезли с лица земли. В оставшихся селах живут теперь в основном пенсионеры; трудоспособных людей, как говорится, раз и обчелся.
Нагрянувшая бесконечная перестройка сильно усугубила и без того тяжелое положение, оставшихся в деревнях крестьян. Произошла быстрая смена хозяев - собственников земли. Крестьяне потеряли последнее из того, что имели. Выделенные им в процессе приватизации земельные паи были скуплены объявившимися неизвестно откуда богатыми пришельцами бу-квально за копейки. Земельный пай в 9,5 гектаров обыкновенных и мощных черноземов бедные и обездоленные крестьяне вынуждены были продавать (даже стыдно приводить цифры) за 17-18 тысяч практически ничего нестоящих рублей (конец 90-х годов). И сегодня проживающие в этих двух селах люди живут натуральным хозяйством. Живут так, как и их пред-ки - прапрадеды и прапрабабушки: тяжелым трудом, обрабатывая большие, нередко гектарные, огороды и, выращивая од-ного - двух бычков в год, множество птицы и картофеля на продажу.
И зарастает бывшая пашня, кормившая 12 поколений моих предков, разнотравьем, вытесняемым уже во многих местах, не только на буграх, но и на водораздельных пространствах, ковылем. Ковылем, про который древний сказитель-летописец написал: «Что ми шумить, что ми звенить давеча рано предъ зарями?»
И после этих печальных слов приходят на память прекрасные стихи моего земляка - поэта Валерия Владимировича Ку-лешова.
«Пока деревня под Ельцом
Родимая стоит,
Я не могу быть подлецом:
Плачу долги свои».
«Покуда праведную Русь
Народ не предал мой,
С лихой дороги не собьюсь,
Его горя виной».
Один ковыль сонливый
Шуршит, склоняясь ровной чередой... И.А. Бунин
Однажды, если не ошибаюсь 15 сентября 2009 года, услышал из передачи по радиостанции «Народное радио», заинтере-совавшее меня выражение: «опустынивание России». Речь шла о том, что сегодня в столицу страны стекаются огромные массы людей в поисках работы, счастья, а некоторые и за «длинным рублем». Происходит это, по мнению авторов передачи, с чем согласны и мы, из-за отсутствия в малых городах, селах и деревнях производств, и соответственно, работы. И, по вы-ражению авторов радиопередачи, Москва, как черная дыра, все засасывает в себя.

Теперь определимся с понятием: что именно следует понимать под «опустыниванием»? Под опустыниванием в данном случае понимается процесс обезлюдивания какой-либо территории, когда ее в массовом порядке покидают постоянно про-живающие на ней люди. Основная причина обезлюдивания-опустынивания территорий заключается в ухудшении матери-альных или природно-экологических условий до такой степени, что дальнейшее проживание здесь людей становится не-возможным.
Однако обезлюдивание сельских мест и малых городов в результате миграции населения в поисках работы по масшта-бу проявления незначительно по сравнению с тем обезлюдиванием-опустыниванием, которое происходило в ужасающих масштабах сразу после октябрьского переворота.
Непостижимо огромная масса российского люда, прежде всего крестьянства (ибо в начале 20-го века сельское население в России достигало не менее 80-ти процентов), была уничтожена сразу же, как только в стране установилась советская власть. Из указанной радиопередачи я впервые, с болью в сердце узнал, что только за период 1918-1923 гг, т.е. за пять лет красного террора, было уничтожено 17,9 млн. человек. Таким образом, только за первые пять-шесть лет советской власти весьма значительно поредело и сельское, и городское население. Насильственная коллективизация заметно усилила процесс оттока крестьян в города, затем сталинские репрессии унесли еще 662 тысячи человек (по информации из указанной выше радиопередачи), из которых большая часть опять пришлась на крестьянство и сельскую интеллигенцию.
Последовавшая затем Великая Отечественная война унесла несколько десятков миллионов человек, и большинство из них - жители села. Восстановление народного хозяйства (многочисленных фабрик и заводов и ударные коммунистические стройки) опять потребовало безвозвратного ухода молодых здоровых крестьян в города и во вновь воздвигаемые рабочие поселки. Да и условия жизни и труда в деревне после войны были очень и очень тяжелыми, так что люди сами, по своей охоте, покидали родимые места в поисках лучшей доли, оседали в городах и рабочих поселках, быстро превращавшихся в новые перенаселенные города. Налоги буквально на все: животных (коров, овец, свиней), птиц, плодовые деревья и кус-тарники - создали невыносимые условия для жизни крестьян. Они привели к усилению оттока молодых крестьян из дере-вень и вымиранию от недоедания, а в середине сороковых годов, - и от голода.
Затем на изрядно поредевшие деревни и села обрушились новые беды: уменьшение размеров огородов (отрезание огоро-дов) и переселение людей из малочисленных деревень в села, на центральные усадьбы объединенных колхозов. Это «вели-кое мероприятие» советских правителей совсем и в конец обездолило деревню, работоспособные крестьяне разбежались в близлежайшие города и поселки. Многие сотни тысяч деревень перестали существовать. И на их местах образовались не-проходимые заросли бурьяна и кустарников. Попытки запахать территории бывших деревень во многих местах окончились неудачей: были поломаны лемеха плугов, а в ряде случаев кое-как вспаханные веками насиженные людьми места, быстро зарастали татарником, крапивой и другими сорными травами выше роста человеческого.
Перечисленная выше цепь страшных для русской деревни событий привела к образованию огромных безлюдных, т.е. пустынных территорий там, где когда-то кипела жизнь, где не было счета деревням и селам. Масштабные процессы опус-тынивания произошли не только в северных и северо-восточных областях страны, бедных плодородными почвами, но и в центре страны, в том числе, и в плодороднейшем черноземном крае. Так, например, на моей малой родине, на площади 5 на 8 километров до октябрьского переворота было два села и девять деревень с суммарным количеством крестьянских подво-рий до 1600-1800. К концу сороковых годов количество сел и деревень осталось прежним, но число дворов сократилось до 450-500, а к началу перестройки (к концу восьмидесятых годов) - осталось всего два села со ста пятидесятью дворами в одном, и шестидесятью домами в другом. Деревни, простоявшие 12-14 поколений, исчезли с лица земли. В оставшихся селах живут теперь в основном пенсионеры; трудоспособных людей, как говорится, раз и обчелся.
Нагрянувшая бесконечная перестройка сильно усугубила и без того тяжелое положение, оставшихся в деревнях крестьян. Произошла быстрая смена хозяев - собственников земли. Крестьяне потеряли последнее из того, что имели. Выделенные им в процессе приватизации земельные паи были скуплены объявившимися неизвестно откуда богатыми пришельцами бу-квально за копейки. Земельный пай в 9,5 гектаров обыкновенных и мощных черноземов бедные и обездоленные крестьяне вынуждены были продавать (даже стыдно приводить цифры) за 17-18 тысяч практически ничего нестоящих рублей (конец 90-х годов). И сегодня проживающие в этих двух селах люди живут натуральным хозяйством. Живут так, как и их пред-ки - прапрадеды и прапрабабушки: тяжелым трудом, обрабатывая большие, нередко гектарные, огороды и, выращивая од-ного - двух бычков в год, множество птицы и картофеля на продажу.
И зарастает бывшая пашня, кормившая 12 поколений моих предков, разнотравьем, вытесняемым уже во многих местах, не только на буграх, но и на водораздельных пространствах, ковылем. Ковылем, про который древний сказитель-летописец написал: «Что ми шумить, что ми звенить давеча рано предъ зарями?»
И после этих печальных слов приходят на память прекрасные стихи моего земляка - поэта Валерия Владимировича Ку-лешова.
«Пока деревня под Ельцом
Родимая стоит,
Я не могу быть подлецом:
Плачу долги свои».
«Покуда праведную Русь
Народ не предал мой,
С лихой дороги не собьюсь,
Его горя виной».
Николай Муромцев
Другие статьи номера