Газета "Вестник" № 10 - 2016 г.

Окончание 

– Олег, как бы ты описал положение инвалидов в нашем российском обществе?

– Недавно я понял, что такое дискриминация. Это не когда мы негра  увидели и пальцем на него показываем – вот смотрите, негр идет! Дискриминация – это гораздо хуже и больней. Вот я иду по улице, человек на меня смотрит и видит, что я слепой. Что он первое обо мне думает?

– Как о чем? Вот бедолага идет, которому в жизни не повезло.

– Правильно! Он ведь не знает, что моя жизнь совсем не такая, как он видит. Он не знает, что я вокруг света под парусом хожу, борщ могу лучше него сварить, и еще много чего...Он на меня смотрит, как здоровый на больного, сверху вниз, и самое грустное, что я все это очень хорошо чувствую, у нас, у слепых, внутренние чувства гораздо лучше развиты, чем у остальных. А представьте, что так на меня смотрит не один человек, а абсолютно все, кто мне попадается по дороге, весь город.  Я вышел из дома радостный, крылья за спиной, только что вкусный борщ для жены сварил, шторы новые повесил, а из каждого встречного сердца слышу только одно: бедолага, бедолага! И не важно с жалостью это человек думает или с брезгливостью.  И к концу дня от такого к себе отношения начинаешь чувствовать себя ощипанной курицей.

Взять такое распространенное понятие, как толерантность к инвалидам. Этот медицинский термин обозначает устойчивость к ядам. То есть я яд, и меня надо терпеть? Так за границей принято: мне с тобой трудно общаться, но я не должен это показывать. Зачем? Чувства – это дорога к счастью. Только у нас в обществе почему-то все время транслируются негативные. Телеканалы мне все время звонят и просят истории, где кого унизили, обидели, кого удивили. «А есть у вас история про необычного поводыря типа пони?» Ну, вот зачем? Это же, простите, скотство. Я им говорю: «Надо удивить? Давайте я с крыши спрыгну».

Вот реальность, в которой сегодня живут слепые люди в нашей стране. Нас с утра до вечера программируют быть этим несчастным бедолагой. В науке это называется надсистемным программированием.  Человека с инвалидностью приучают к мысли, будто ему кто-то чего-то должен. Социальная политика государства сводится к тому, что инвалиду, прежде чем начать жить, нужна хорошая пенсия и безбарьерная среда. С экранов льётся елей: «Вот правительство выделит 85 миллиардов, запустит 62 социальных проекта, вот тогда будет тебе комфортно, вот тогда заживёшь, а пока посиди дома, подожди». И никто не заботиться о том, чтобы сделать инвалида нормальным полноценным нужным членом общества. Если с этим согласится, это прямая дорога стать никому не нужным изгоем, палочкой для отчета.

Во всем мире инвалидов наоборот, стараются встроить в общество на правах полноценных людей, и неважно, в богатой или бедной стране. Например, на Кубе, в маленьком провинциальном городке, где и обычных дорог мало, не говоря уже о доступной среде для инвалидов, за полчаса мимо нас, не сговариваясь, прошла девушка с тростью, а потом проехал парень на коляске. Люди с инвалидностью там свободно выходят на улицы, почти все трудятся на открытом рынке. Они нормальные члены общества. Или взять Израиль. Там есть организация, где люди с инвалидностью занимаются экстремальными видами спорта. Яхтингом уже 20 лет занимаются. У них там есть даже программа по подготовке инвалидов к службе в армии. Причём в достаточно серьёзных подразделениях. Ещё пример – Северный Кипр, где с деньгами очень туго. Местное общество инвалидов  сами, без помощи государства, построили реабилитационный центр, у них 14 наёмных рабочих, но они сами все при деле, работают  и зарабатывают неплохие деньги. Мы их только позвали – сразу 25 человек к нам  приехали.

– Но у нас инвалиды тоже где-то работают, – неуверенно продолжаю я.

– Вся работа инвалидов у нас в стране построена, как пародия. Эта никакая не работа, а дополнительное социальное пособие, которое на самом деле унижает человека. Нормальная работа – это когда ты реально решаешь не свои, а чужие проблемы. Когда ты что-то производишь, что-то создаешь, чего другие не могут. Только тогда ты полноценный работник. Мы учим человека поверить в свои силы и стать тем, кто будет нужен и незаменим в своем деле. А тепличные растения нигде не выживают, как ты их ни согревай. Если вы действительно интересуетесь благополучием инвалида, первое, чему нужно его научить – быть конкурентоспособным и востребованным на реальном рынке труда, а не среди гладиолусов в теплице. Самая большая проблема инвалида начинается, когда весь мир тычет в него пальцем, неважно, с жалостью или с брезгливостью: «Ты не такой как мы! Ты инвалид!» А мы приходим и говорим: «Ты классный! Главное, понять, как тебе повезло в жизни, что ты такой, какой есть!» И если человек примет себя без нытья, оговорок и саможаления, а с благодарностью и полным осознанием, что именно таким он и нужен миру, то все меняется и для него начинается новая жизнь. Мы учим человека искать не свои изъяны, а преимущества. Это главный принцип нашей работы. Нужно помочь человеку правильно создать контекст, где его не будут втаптывать в грязь, и скоро он сможет горы свернуть.

–  Как это выглядит в жизни?

– Практика, практика и еще раз практика! Начинаешь всё делать максимально самостоятельно. Упал – хорошо! Ошибся – замечательно! Без поражений побед не бывает. Зато когда сможешь себя преодолеть, перед тобой откроется новый мир, в котором и тебе есть место. Ты можешь не быть обузой и больше того – приносить пользу окружающим. Сегодня из каждого утюга говорят о правах инвалидов. Но если есть права, значит, должны быть и обязанности. Мы считаем, что главная обязанность человека, на чью долю выпали серьёзные испытания, и он с ними справился,  – мотивировать, заряжать на активную жизнь других, в первую очередь здоровых. Понятно, что бывает физически тяжело, но в те 10 минут, пока не болит, сядь и напиши статью, выступи где-то, просто поговори с кем-нибудь. Своим примером ты посеешь семечко созидания в умах людей, которое обязательно даст плоды.

– За такие рассуждения, вас, наверное, государственные чиновники, ответственные за проблемы инвалидов, не любят.

– Для официальных государственных структур мы (движение «Белая трость, прим.) как камешек в ботинке: они видят в нас конкурентов, но наше с ними принципиальное различие в том, что для них – это работа и сфера профессиональных интересов, а для нас просто жизнь, которую мы не хотим просиживать в углу, вздрагивая от собственной тени. Понятна разница? Большинство государственных учреждений для инвалидов – это такие клубы по интересам и дома отдыха. Чаю там попить, поплакаться на тяжелую жизнь, вроде бабушек у подъезда. Мы занимаемся совсем другим. Мы говорим человеку: «Хватит жалеть себя и жаловаться! Вставай и иди! А мы тебе в этом поможем». Главное – это мотивация. Если она есть, неважно, на коляске ты или слепой, тебе всё доступно. Ты работаешь, учишься, куёшь своё счастье. Если мотивации есть, бордюры и снег особо не мешают. Только сил больше придают….

Для многих это как светопреставление. Как так? Вы же инвалиды! Вам положено лежать и ныть! Недавно мы выступали перед екатеринбургскими офтальмологами: двое слепых и целый зал специалистов по зрению. Для них слепота – это все, конец, светопреставление. Если у них пациент станет слепым – то все, комиссия, потеря врачебной практики и, может, даже тюрьма. То есть с потерей зрения я как личность для них перестаю существовать. Становлюсь врачебной ошибкой и незатихающей головной болью. И тут я им говорю с трибуны: «А знаете, дорогие врачи, а я счастливый человек!» Эти люди, многие из которых всю свою жизнь провели в своей профессии, прекрасные специалисты, они слушали так, что воздух звенел от напряжения. Потом я показал им снятый мной фильм, как я по городу хожу, на автобусе езжу, в кафе кофе пью, с народом общаюсь – у них шок.

 Я когда на встречу с врачами собирался, моя мама, Галина Ивановна, заслуженный врач России и почетный гражданин Екатеринбурга, говорит мне: «Олег, ты обязательно возьми с собой на встречу кого-нибудь из ребят-слепых. А то тебе не поверят». То есть моя мама воспринимает меня как совершенно нормального здорового человека. Или приходит племянница и на полном серьезе начинает мне фотографии показывать или кино тащит смотреть. А это уже неплохо…

– Для инвалидов по зрению вы сделали тактильную карту Екатеринбурга. А что еще нужно для создания комфортной городской среды?

– Колясочникам важны заниженные бордюры, пандусы и прочее, а нам многого не надо. Знаете, какой самый важный элемент доступной среды для слепого? Чистота улиц и уборка снега! Да, хорошо, когда звуковыми сигналами обозначаются пешеходные переходы, подходы к поездам на платформах, озвучивается нажатие кнопок в лифтах, но это всё некритично. Ведь доступная среда за тебя жить не будет!

Я смотрю на смартфон на столе и компьютер в углу и говорю: «Гаджеты, наверное, нужны разные».

– Сейчас много разных приспособлений электронных придумано, но как показывает практика, лучший гаджет для инвалида – это белая трость. Я вам на полном серьезе это говорю, безо всяких шуток. Это не только мое мнение: наш друг, вице-президент крупнейшей ассоциации слепых во Франции Марк Офран тоже так считает. Можете посмотреть это в Ютюбе, фильм «Дорогу осилит идущий», как я опоздал на автобус и пошел. Очень веселое и познавательное кино получилось.

– В церковь ходите?

– Обязательно! Ходим с ребятами в Вознесенку, там к нам уже привыкли. Были в Верхотурье в монастыре, проводили семинар для семинаристов и учили их выступать с завязанными глазами, а с утра водили на Литургию. Им очень понравилось! Для чего это им надо? Чтобы научиться видеть мир не через внешние ощущения, лица, реакцию людей, которые часто бывают обманчивы, а исходя из своего внутреннего мироощущения, из глубины своего я, своего сердца. Это совершенно невероятный опыт, который очень сильно меняет людей и их представления о себе и окружающем мире.

На Крещение обязательно бываем. Надо видеть лица сотрудников МЧС, когда мы приезжаем купаться в крещенской купели. Представляете себе картину? Слепые с тросточками идут по льду, а потом радостно бухаются в крещенскую прорубь! Спасатели первый раз чуть с ума не сошли…

– Вас послушаешь, так ничего лучше, чем быть слепым, на свете нет…

– Знаете, когда я ослеп, у меня вымерла одна функция – не могу представить себе некрасивой девушки. Мне говорят: «Она вообще некрасивая!» «Вообще-вообще?» – переспрашиваю. «ВООБЩЕ!» А мозг всё равно не может нарисовать некрасивый образ. Для меня все люди красивые. Понимаете?

…От прогулки по городу с завязанными глазами я честно отказался. Может просто вспомнил про титановый протез  вместо сустава на правой ноге и как девять месяцев ходил на костылях, а может, просто струсил. Хотя фото получилось бы шикарное: Олег с белой тростью и я под ручку с завязанными глазами. Православные домохозяйки рыдали бы от умиления.

Когда проходил через площадь 1905 года, где под вечер в Ледовом городке собрались тысячи людей, порадовался, что Олега рядом нет. Обязательно затащил бы на горки кататься…