Газета "Вестник" №16 - 2013

В конце февраля в Боровске впервые прошла Международная научно-практическая кон- ференция «Церковное шитье в современной жизни православного храма». В работе кон- ференции приняли участие более 120 гостей из 26 городов России, Белоруссии и Украины. Нам удалось побеседовать с одним из органи- заторов этого мероприятия, специалистом по церковной вышивке Мариной Орловой.

- Матушка Марина, расскажите немного о себе.

- Образование у меня медицинское, окончила Свято-Дмитриевское училище сестер милосердия, отработала по специальности один год, потом вышла замуж и переехала из Москвы в Боровск. Потом детки стали появляться. У меня их трое.

Вышиванием занимаюсь давно. Параллельно с первой медицинской специальностью осваивала вторую - художественную. Это  началось примерно с начала 90-х годов.

- Вы параллельно оканчивали курсы по лицевому шитью?

- Как известно, лицевая работа - это когда вышивают лики, например, когда изображают святых. А орнаментальное шитье связано с орнаментом... Тогда никаких курсов еще не было, как и Свято-Тихоновского института.  Были учителя, которые преподавали в художественном училище имени Калинина. Я училась частным образом. Можно сказать, что я и до сих пор учусь. Это были 1991-1992 гг. Потом стажировалась в Питере, в Московской духовной академии, в иконописной школе, но это было позже.

- Что вас подвигло изучать изобразительное искусство, вы учились в художественной школе или у вас была склонность к рисованию?

- Я не училась в художественной школе, но склонности к творчеству, наверное, у меня были. Владыка Пантелеимон (Шатов) как-то подозвал меня к себе и сказал: «Вот тебе учительница, садись и вышивай!» По благословению тогда еще отца Аркадия Шатова я и начала вышивать.

- Это большая ответственность - вышивать церковные вещи. Когда у вас стало получаться?

- Здесь нельзя говорить о том, когда начало получаться. Вообще обучение ремеслу может идти только от мастера к ученику. Ни профессионально рисовать, ни  музицировать человек не может научиться заочно. То же самое с вышивкой, тем более церковной. Она очень близка к иконописи. Здесь именно такое ученичество. Как владыка Пантелеимон сказал: «Ты будешь помогать». Сначала выполнялась простая работа, по мере накопления опыта задания усложнялись. Нарабатывались навыки - появлялись люди, которые могли объяснить, помочь, что-то подсказать.

Эта церковная работа никогда не выходила из рамок послушания. Свободного творчества в таком искусстве быть не может. Есть батюшка, есть руководители, и если какие-то возникают вопросы, то едем в Лавру и решаем их с преподавателями, с иконописцами. Никакой самодеятельности здесь быть не может.

- С какой работы вы начали, помните?

- С крестиков на епитрахили. Вышивка по картону, крестики на епитрахили. Мой преподаватель был строг: если у ученика получалось, то он его оставлял, а если нет, то отсеивал тут же. Отбор был, практически, молниеносным.

- А иголочки у вас обыкновенные?

- Да, но все, что связано с церковью, в том числе и материалы, должно быть качественным. Раньше этим мастерством занимались царицы и княгини, и ткани, на которых выполнялась вышивка, - это всегда были дорогие привозные шелка, нитки - шелковые, выкрашенные дорогими натуральными красителями. Это очень дорогое искусство. Иглы и все остальное должно быть качественное, поэтому обычный бисер, стекляшки и тому подобное здесь просто недопустимы.

- А вы сразу шелковыми нитями учились вышивать?

- Да, ученикам с самого начала даются настоящие материалы. Сейчас таких ниток, какие были раньше, просто нет. Вышивают настоящими шелковыми нитками, золотными, но они не  «золотые». Внутри простая ниточка обкручена фольгой, которая раньше была серебряной, а сверху позолоченной. Сейчас это просто фольга из искусственного материала.

- Как пришла идея провести такого рода конференцию в Боровске?

- Это первая конференция в Боровске. А вообще такие мероприятия проводятся уже давно, с начала 2000-х годов. Сначала их организовывал Свято-Тихоновский институт в Москве, потом они стали закрытыми, только для высших учебных заведений. Теперь такие конференции проводятся ежегодно в Санкт-Петербурге в рамках образовательных Чтений, но они имеют чисто научную направленность. Два года назад подобная конференция проводилась в Вологде. Она была именно научно-практическая, где были не только научные доклады, но и мастер-классы, и «круглый стол», где мастерицы могли пообщаться между собой. А идея организовать конференцию в Боровске возникла просто. Мы готовили нашу уже третью нашу выставку, и в прошлом году к нам обратился Боровский краеведческий музей: не хотим ли мы у них выставить работы?

Организаторы конференции: Боровский краеведческий музей в лице директора Александра Михайловича Морозова и научного сотрудника Нелли Петровны Лошкаревой, протоиерей Димитрий Орлов, настоятель Благовещенского собора.

- То есть это была инициатива светского музея?

- Да. Они попросили предоставить им современную и старинную утварь из Благовещенского собора. В связи с тем, что собор никогда не закрывался,  в нем накопилось множество интересных предметов. Предыдущие выставки вызвали у людей живой интерес: это же история нашей Родины. Церковь ведь неотделима от истории России.  И нам захотелось создать выставку, которая  показывала бы, как жили люди в XIX веке. Главный экспонат на нашей выставке - это летопись, которая уникальна тем, что в Калужской области она сохранилась в единственном экземпляре. Каждый храм вел подобную летопись, но сохранилась из них только летопись Благовещенского собора. Ведется она с 1867 года. В ней, во-первых, отмечалась история собора, во-вторых, каждый год священник записывал там события, которые проходили за год. Но это не только сухие цифры: сколько было совершено треб и тому подобное, - там можно прочесть интересные заметки о природе, о климате, о том, что происходило в то время. Это вообще отдельная тема. По этим записям можно проследить, как менялось настроение у людей: каким оно было в середине XIX века, каким - в годы разрухи... Выставка продолжается до 25 апреля. Самое интересное: в советский период люди все равно старались создавать для Церкви лучшее, что могли, отдавать самое дорогое храму. И так до наших дней.

А дальше получилось так, что мы хотели пригласить на открытие выставки специалистов-искусствоведов. Например, Василий Григорьевич Пуцко уже приезжал к нам в собор, изучал деревянные скульптуры. Собор хранит четыре деревянные старинные скульптуры, что тоже уникально. Иногда в целой области не найдется столько, сколько в одном нашем соборе... Но В.Г. Пуцко не смог приехать, и мы подумали: позовем его отдельно, а заодно пригласим и еще кого-нибудь. У церковных вышивальщиц время от времени возникает много вопросов к искусствоведам. Видимо, идея собраться всем вместе уже «витала в воздухе». Вывесили объявление на сайте золотошвейной  мастерской «Убрус», по договоренности с ее руководителем Еленой Юрьевной Катасоновой. В результате (мы даже не ожидали такого результата) откликнулись абсолютно все высшие учебные заведения России, готовящие этот профиль, все крупнейшие мастерские, искусствоведы, причем очень высокого класса, например, даже из реставрационной мастерской имени академика И.Э. Грабаря, из Кремлевских мастерских. Из Киева привезли очень хорошие работы, из Белоруссии.

- Конференция проходила два дня, люди приехали из ближнего и дальнего зарубежья. Было больше ста двадцати гостей. Где они жили?

- Гостиницу на Рябушках мы сняли полностью, на Володарского полностью, те, кто побогаче, сняли гостиницу подороже. Люди жили за свой счет. С кафе «Дружба» договорились насчет питания. Когда мы снимали дорогую гостиницу, нам поставили условие: стопроцентная предоплата. И вот я пишу письма приглашенным: нужно прислать деньги, иначе приехать к нам не получится. И люди, не сомневаясь, высылали деньги мне, совершенно незнакомому им человеку.  Честно говоря, меня такое доверие поразило. Мы сняли гостиницу, часть людей (те, кто не мог заплатить за гостиницу) расселилась у прихожан, у нас дома жили студенты из иконописной школы при Московской духовной академии. Это чудо. Все были рады увидеться, на конференцию приехали очень хорошие специалисты, прозвучали интересные доклады.

- А что вам больше всего запомнилось - все-таки это ваше первое мероприятие такого масштаба?

- Все, связанное с этой конференцией, с Божьей помощью, удалось подготовить за два месяца. Я каждый год готовлю Рождественские «елки», и для меня организация этого мероприятия была сродни подготовке к рождественскому или пасхальному торжеству, не более того. Наверное, с детьми это даже сложнее. Слава Богу, что все так замечательно сложилось! Это чудо: все было настолько четко организовано, просто гениально четко, как будто ангелы нам помогали. Очень благодарна музейным сотрудникам. Большую долю ответственности за проведение конференции взяли на себя директор Александр Михайлович Морозов и Нелли Петровна Лошкарева - все готовили вместе. Между нами было полное взаимопонимание, буквально, мысли друг друга додумывали.

- Первая конференция, слава Богу, состоялась. Еще планируете?

- Планируем года через два-три, раньше не имеет смысла. Мы пообщались, поделились опытом, увидели прекрасные работы друг друга. На выставке их было представлено около двухсот. Новые работы появятся не скоро.

- Чью работу вы могли бы отметить как профессионал?

- Традиционно замечательные работы у отделения лицевого шитья иконописной школы при Московской духовной академии в Троице-Сергиевой Лавре, у православного института «Со-действие» также необыкновенные работы, у золотошвейной мастерской «Убрусъ». Открытием и для москвичей, и для питерцев стали высочайшего класса работы, привезенные к нам из Киева. Они выполнены в мастерской при Свято-Ионинском монастыре.

- Когда иконописец берется за написание иконы, он накладывает на себя пост, особо молится, а вы ведь тоже иконы пишете, только ниточками. Как это происходит у вас?

- К сожалению, существует много мифов по поводу того, как наши иконописцы пишут иконы. Почему-то многие считают, что они обязательно берут особый пост, особые подвиги и тому подобное. Все это лишь красивые слова, не более того. В первую очередь вышивание  - это очень тяжелый труд. За день можно вышить, примерно, один квадратный сантиметр. Каких-то особых постов для вышивальщиц не существует. Вышивальшицы - в большинстве многодетные мамы или люди, которым нужно еще где-то зарабатывать себе на хлеб, ведь мы не царицы и не княгини, у нас множество забот и обязанностей, как и у всех.

- А на зрение ваше занятие сильно влияет? 

- Компьютер влияет на глаза намного больше. Когда готовилась конференция, мы отправили около семисот писем. И зрение «село» моментально.

Конечно, шить нужно при дневном свете. Но, повторюсь, главное, что это труд и труд большой. Здесь не только творчество. Я шью в данный момент «Иерусалимскую стену», а начала осенью. Вверх-вниз зелеными нитками, туда-сюда шью. В принципе, один и тот же прием используется много раз. Здесь надо иметь большое терпение и собранность.

- Такая монотонная работа, наверное, должна успокаивать.

- Наверное, это зависит от человека. Кто неспокойный, тот не выдерживает этого занятия. Сейчас нас трое. Когда шьем, слушаем проповеди, песнопения, псалтырь. Конечно, вышивальщицы молятся. Иголочку вкалываешь: «Господи!» - вынимаешь: «Помилуй!» Каждый стежок у тебя - молитва. Перед началом дела помолишься. А вот специальных молитв для тех, кто шьет, не существует. Если чувствуешь сумбур в душе, сумятицу - ничего не получится. Садишься за шитье - начинают рваться нитки.

- Искушений много бывает?

- Думаю, как у всех людей. Ничего особенного здесь нет. Просто нужно шить в мирном душевном устроении. Сказок у людей много по этому поводу, много их связано и с иконописью, да и вообще с духовной жизнью. Знаете, как мы поступаем: если шьем лики, то стараемся делать это постом, в постные дни. Поисповедовался, причастился - берешься за более серьезную работу. Самая ответственная работа - это вышивать глаза, лики. 

- А так у вас в день по шесть часов уходит на работу?

- По-разному. Я руковожу воскресной школой, а это отнимает много времени. Все требует постоянной тренировки. Если несколько дней не брать в руки иголку, то руки не слушаются.

- Может, механическую монотонную работу стоит автоматизировать?

- Нет, нельзя, потому что машины не умеют молиться. Этот очень болезненный, животрепещущий вопрос как раз поднимался на конференции. И мы пришли к выводу, что этот вид искусства автоматизированного вышивания существует сам по себе, а мы - сами по себе. Машина молиться не умеет... Есть иконы, написанные иконописцем, а есть полиграфические иконы. То же самое и в церковной вышивке: нельзя смешивать машинное и ручное шитье.

- Можно же молиться, сидя за швейной машиной.

- Сейчас это делается немножко по-другому. Должен быть программист, который несколько месяцев пишет специальную программу определенного узора или изображения, но потом эту вышивку можно тиражировать. Создать такую программу - это тоже большой труд.

- Имел в виду другое: видел вышивальщицу, которая создает произведения искусства за обыкновенной электрической швейной машинкой. Это ведь тоже, по сути, ручная работа...

- У нас есть совместная с минскими вышивальщицами работа, они вышивали часть орнамента на машине. Это возможно только для простейших вещей, самых элементарных. Есть другие способы вышить быстро. Но когда вышиваешь пелену  - здесь машина просто не приемлема. Через это надо пройти. Если ты не хочешь потрудиться и выполнить часть рутинной работы, то не получится и более серьезное - просто «развалится» все. Тут дело не в количестве или в качестве, а, наверное, в терпении. Приходят иногда люди в мастерскую и говорят: «Мы хотим лики, иконы вышивать!» Но когда начинаешь им говорить: «Сначала надо сесть и просто пошить образцы» - не всем это нравится. Однако такая однообразная работа вырабатывает терпение. И тогда появляется навык, набивается рука, оттачивается умение, как у хирурга, который не может ошибаться. К примеру, при вышивании на один миллиметр приходится шесть-семь стежков. А чем крупнее переплетение ткани, тем более точными, филигранными должны быть движения вышивальщицы. Если не выполнять простейшую рутинную работу, то этой филигранности не будет - руку надо набивать.

- Кто-то из ваших детей занимается лицевым шитьем?

- У нас две девочки и мальчик. Старшая  дочь - студентка иконописной школы при Московской духовной академии. Она вышивает с самого раннего детства. У нее уже есть самостоятельная работа, которая была представлена на выставке. Это лицевая работа.

- А при вашем соборе есть ли курсы, школа для всех желающих, для молодых девушек, может быть?

- Курсы открывать мы не планируем, но готовы помочь всем. Тем, кто хочет заниматься этим искусством, объясняем, что обучение здесь возможно только с благословения духовника, то есть необходимое условие - чтобы  человек был воцерковленный. Если кто-то серьезно намерен заниматься церковной вышивуой, мы готовы направить его учиться либо в Москву, либо в Питер, либо в Троице-Сергиеву Лавру. 

- Это, наверное, только девушек интересует?

- Нет, молодые люди тоже вышивают. Знаю, что в Московской духовной академии ребята-студенты очень интересуются вышивкой. Они учатся в семинарии и параллельно ходят на стажировку в золотошвейную мастерскую. Мужчины вышивали всегда и делали это лучше женщин. У мужчин рука тверже и глаз острее. Опять же, портной и повар - мужского рода, это не женские занятия. Вышивкой занимались многие мужчины.

- Что бы вы еще хотели сказать в заключение беседы?

- Во время конференции было сказано много хороших слов. Приветственное слово произнес  ректор православного гуманитарного института «Со-действие». И он сказал: «Я думал, что вышивальщицы скоро вымрут. И был удивлен, что вас так много».

Это древнее искусство, идущее еще с ветхозаветных времен, существует вопреки смене эпох и научно-техническому прогрессу благодаря тому, что находятся люди, готовые отдавать свое время для Церкви Христовой.

Беседовал Андрей Сигутин