Газета "Вестник" №8 - 2013

Доклад Елены Тимошиной на заседании секции «Сложные вопросы церковно-государственных и церковно-общественных отношений: электронные документы, ювенальная юстиция». Секция проходила 25 января 2013 года в Международном фонде славянской письменности и культуры в рамках  Международных Рождественских чтений.

Окончание. Начало в №7.

 В Гаагской конвенции 1980 г. «О гражданско-правовых аспектах международного похищения детей», к которой Россия присоединилась в 2011 г. указано, что сферой ее действия является «права попечительства над ребенком» (в другом переводе, который также встречается - «права опеки над ребенком»). В Российской Федерации законодательно закреплено понятие опеки и попечительства (ст. 145 Семейного кодекса РФ), которые не идентичны понятию родительских прав. Таким образом, родители просто не попадают в круг защищаемых конвенцией лиц, что является грубым нарушением их естественных прав и представляется незаконным. С другой стороны, мы не исключаем, что подобное допущение имело смысл для перспективы дальнейшей трансформации института родительских прав по аналогии с зарубежной практикой.

В странах, в которых действует ювенальная юстиция, у родителей нет полноты родительских прав, взамен которых существуют лишь права опеки над ребенком, другая часть родительских прав, по сути, принадлежит государству и реализуется через государственный патронат семьи (аналог которого планируется ввести в России в виде социального патроната семьи). Осуществляют государственный патронат семьи, например, такие органы, как «Барневарн» в Норвегии, «Ластенсуелу» в Финляндии, «Югендамдт» в Германии и т.д. Именно тогда, когда государство забирает часть родительских прав себе, оно оставляет за собой право решения основных родительских вопросов: как воспитывать и содержать детей, в результате возникает явление массового внесудебного изъятия детей из кровных благополучных семей по самым невероятным основаниям: больные ноги матери (что якобы создает препятствия водить ребенка в отдаленный детский садик), радикулит (который не позволяет матери сидеть в песочнице вместе с ребенком), посещение школы ребенком в одной и той же футболке три дня подряд, угроза вывоза ребенка в Россию и даже кормление грудью. Только в 2012 году в международное движение «Русские матери» обратились более сотни российских семей, пострадавших от принудительного разлучения с родными детьми на основании таких и подробных им абсурдных оснований в двадцати восьми преимущественно высокоразвитых странах Европы, Америки и Австралии.

Например, в Швеции родители были лишены прав опекунства над своей дочерью вследствие того, что ее вес в два раза превышал нормальные показатели для этого возраста, а, следовательно, создавал угрозу развития различных серьезных заболеваний. У иммигрировавшей в Швецию русской журналистки Натальи Петровой были захвачены в школе и помещены на «секретную» квартиру две дочери. Примечательно, что шведские органы по защите прав детей не опрашивали соседей Петровой, не предъявляли ей никаких претензий, только в устной форме заявили ей о том, что она «неправильно кормит детей, дает им горячую пищу, а это вредно для здоровья».

Основание, по которому отобрали ребенка у Натальи Захаровой, проживающей во Франции, послужила формулировка: «удушающая материнская любовь», а на суде социальный работник заявил, что мать, одевая свою 3-летнюю дочь точь-в-точь как себя, тем самым «лишает ребенка права на индивидуальность».

Римму Салонен лишили прав опеки над ребенком по ложному обвинению бывшего мужа в похищении сына, несмотря на то, что, после подачи иска в суд, когда Римма с ребенком находилась в гостях в Нижегородской области, ее бывший муж звонил и навещал своего ребенка в России. В решении суда фигурировало также заявление о том, что Римма создает угрозу безопасности для мальчика, поскольку является «сектанткой, ибо крестила ребенка в православную веру» (воистину: сегодня только православная христианская вера - единственная угроза для дьявола).

Поводом для подачи жалобы в Комитет по защите прав детей (Barnevern) в Норвегии и изъятия детей может служить, например, то, что родители «заставляют» ребенка убирать в комнате (что называется принудительным использованием детского труда), мыть руки перед едой (расценивается как вид насилия) или разрешение детям в середине недели есть конфеты, что портит им зубы (в Норвегии принято давать конфеты только в выходные), а также то, что родители «залечивают» детей (когда обращаются к врачам, например, в случае простой простуды). У одной мамы отобрали ребенка только потому, что девочка была привезена из Индии и адаптирована норвежскими родителями в 12 лет. Сотрудники Комитета по защите прав детей посчитали, что на этом основании она не может стать «нормальной норвежской матерью».

Распространенными являются случаи, когда ювенальные технологии используются для управления людьми и давления на них.

До глубины души потрясает история гражданки России Светланы Таранниковой, которую после ее решения уйти от мужа, гражданина Норвегии, в течение нескольких лет третировала Barnevern. Кульминацией истории стал приказ сотрудников Barnevern на седьмые сутки после тяжелых родов встать и идти в поход в горы, чтобы доказать им, что она способна ухаживать за ребенком. Видите ли, сотрудники ювенальной службы Норвегии считают, что «истинно норвежская мать сразу после родов встает на лыжи и идет в горы, в противном случае, она неспособна растить ребенка» (это испытание применялось также и к другим матерям). Но даже после успешно пройденных испытаний на материнство, сотрудники Комитета по защите прав детей продолжили психологическое давление на Светлану, в результате чего у нее случился нервный стресс, что и явилось «основанием» забрать детей. Для возвращения детей, адвокат посоветовал Светлане родить третьего ребенка. Во время третьей беременности представители Barnevern сообщили Светлане, что обоих ее сыновей временно переселяют в семью лесбиянок, но моральные взгляды Светланы не позволили ей согласиться с этим. Отказ матери в передаче детей пусть во временную, но в гомосексуальную семью, навлек гнев либеральной во всех отношениях системы, и только на этом основании ее детей изъяли навсегда, разрешив матери встречаться с ними 4 раза в год. Суд, вынесший это решение, состоялся, когда Светлана была на 8 месяце беременности. К тому времени, еще не рожденному ребенку Светланы, уже подобрали приемную семью. Новорожденную дочь отобрали на второй день после родов на «адаптацию».

Эти и многие другие случаи доказывают, что родительские права в этих странах утратили свой изначальный естественный смысл и содержание, поскольку родителей лишили естественных родительских прав, которых нельзя лишить по сути, а правом решать какие условия развития и воспитания ребенка являются «нормальными» наделили специальные уполномоченные на то государством органы. В результате в этих странах возникла искусственная трансформация родительских прав в право опеки над ребенком. А право ребенка на кровную семью вообще отсутствует как таковое в результате мастерски провозглашенной законодательной формулировки о том, что «у ребенка есть право на семью». Действительно, вроде бы все правильно и гуманно - право на семью есть, а значит, главное - определить ребенка в семью: вторую или двадцать пятую (это уже мелочи), но защиту права на кровную семью никто не обещал.

Таким образом, процесс защиты прав ребенка, достигнув наивысшей точки своего развития в странах запада, стал откровенно регрессировать. В большинстве стран с ювенальной юстицией в случае изъятия детей не только не требуется судебного решения (что нарушает принцип презумпции невиновности родителей), но и отсутствует обязанность представителей опеки непосредственного информирования родителей в ходе изъятия детей о причинах такой карательной меры. Уведомление же родителей о причинах изъятия может быть выслано позже, спустя неделю после события, а то и больше.

Самое удивительное в историческом смысле, что «старушка Европа», впервые провозгласив принципы неотъемлемости естественных прав человека, сама же впервые и отказалась от них в сфере родительских прав.

Подобную попытку трансформации родительских прав в России мы наблюдаем и в связи с введением социального патроната семьи. В принятом в первом чтении законопроекте «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства» (внесен в Государственную Думу РФ 23 марта 2012 г.) также появляются расплывчатые критерии «нормальное воспитание» и «нормальное развитие ребенка», право определять сущность которых отдается чиновникам органов опеки и попечительства.

Несколько проливают свет на то, что же должно рассматриваться как условия, препятствующие «нормальному воспитанию» и «нормальному развитию» ребенка, положения «Методических рекомендаций по профилактике жестокого обращения с детьми и насилия в семье» (№18), на который ссылается в своих статьях Регламент межведомственного взаимодействия по выявлению семейного неблагополучия, организации работы с неблагополучными семьями. Примечательно, что рекомендации были составленных не психологами, не педагогами, не юристами, а педиатрами. Подписанные главным педиатром Комитета здравоохранения Правительства Москвы А.Г.Румянцевым еще в 2000  оду, они не применялись, поскольку для этого не было соответствующей правовой нормативной базы.

Методические рекомендации адресованы довольно широкому кругу лиц, в том числе сотрудникам правоохранительных органов, однако в качестве инструкции к исполнению рекомендованы работникам органов здравоохранения, образования, социальной защиты населения для принятия «в своей повседневной деятельности адекватных эффективных мер защиты прав ребенка».

Оказывается, условиями, препятствующими нормальному воспитанию и нормальному развитию детей, являются «психологическая жестокость», «моральная жестокость», «оставление ребенка без внимания», а также «синдром неуточненного жестокого обращения с ребенком».

Фактически обвинением в адрес родителей звучат положения рекомендаций о том, что «чаще всего пренебрегают основными нуждами детей ... родители с низким социально-экономическим уровнем жизни; имеющие хронические заболевания, инвалидность; перенесшие жестокое обращение в детстве; социально изолированные».

Моральная жестокость, согласно методическим рекомендациям, проявляется вследствие отсутствия соответствующих возрасту и потребностям ребенка питания, одежды, жилья, медицинской помощи; отсутствия заботы и присмотра за ребенком; отсутствия внимания и любви к ребенку и др. обстоятельств (как видно, перечень не исчерпывающий).

К внешним проявлениям последствий моральной жестокости методические рекомендации относят: отставание в весе и росте от сверстников; педикулез, чесотку; частые «несчастные случаи», гнойные и хронические инфекционные заболевания; запущенный кариес; отсутствие прививок; задержку речевого и психического развития; неряшливую одежду; утомленный сонный вид ребенка, бледное лицо, опухшие веки; у грудных детей опрелости и сыпи.

Среди особенностей поведения детей, якобы свидетельствующих о моральном насилии родителей по отношению к ним, в рекомендациях перечислены: неумение играть; постоянный поиск внимания или участия; крайности поведения - инфантилизм или принятие роли взрослого, поведение в «псевдо взрослой манере», агрессивность или замкнутость, гиперактивность или подавленность, неразборчивое дружелюбие или не желание общаться; жестокость к животным; мастурбация, раскачивание на стульях, сосание пальцев и пр. (перечень признаков не исчерпывающий).

В рассматриваемых рекомендациях описывается также эмоциональное (или психологическое) насилие как «единократное или хроническое воздействие на ребенка или его отвержение», к которому относятся: словесные угрозы в адрес ребенка, постоянная критика ребенка; лишение ребенка социальных контактов; предъявление к ребенку чрезмерных требований, не соответствующих его возрасту или возможностям.

Особенностями детей, подвергшихся эмоциональному (психологическому) насилию, по мнению составителей методических рекомендаций, являются: невозможность детей сконцентрироваться; плохая успеваемость; низкая самооценка; гнев, агрессия; неврозы, энурез, тики, ожирение, кожные заболевания, астма и т.п.

В группы риска детей, подвергающихся эмоциональному насилию, согласно рекомендации, входят: дети от нежеланной беременности, дети-инвалиды, дети с наследственными заболеваниями; дети из семей с авторитарным, контролирующим стилем воспитания и взаимоотношений (то есть классическая патриархальная православная семья). В данном случае просматривается попытка лишить родителей права на выбор стиля воспитания своих детей. И кто решил, что именно «контролирующий стиль воспитания» - плохой? А если он плохой, тогда неконтролирующий - хороший? Это очень похоже на западные либеральные взгляды на воспитание детей, на наш взгляд, не приемлемые для России. Почему все то, на чем мы веками строили наши семейные взаимоотношения, сегодня пытаются опровергнуть и опорочить? Нам пытаются внушить, что то, как мы жили и думали, - все неправильно, все ошибка. И если мы поверим этому, то потеряем больше, чем приобретем (прим. автора). Дети, в семье которых много социально-экономических и психологических проблем (не берусь судить о психологических проблемах, но, согласно данным Росстата, около 80% семей с детьми в России имеют социально-экономические проблемы и относятся к числу бедных семей).

Таким образом, под критерии методических рекомендаций подпадает большинство семей и детей России.

Любое вмешательство в жизнь граждан, любой затратный проект должен быть, прежде всего, обоснован и актуален. Попытки ограничения родителей в их естественных правах обосновываются данными о якобы непомерном числе семейного насилия в отношении детей в России. Эти сведения приводятся некоторыми общественными организациями, работающими не только на западные средства, но и по западным стандартам, согласно которым насилием является все то, что указано в рекомендациях, приведенных ранее.

Однако, по официальным данным статистики, на протяжении последних пяти лет в России ежегодно снижается число детей, родители которых лишены родительских прав, численность детей, родители которых ограничены в родительских правах, численность детей, отобранных у родителей при непосредственной угрозе жизни или здоровью детей; увеличивается численность родителей, восстановленных в родительских правах, а также родителей, в отношении которых отменено ограничение в родительских правах (статистика Государственной Думы РФ), снижается численность преступлений в отношении детей со стороны родителей.

Согласно данным официальной статистики (Ф. 455, кн. 709 ГИАЦ МВД России), за последние годы в целом зафиксировано снижение числа преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних: в 2009 г. всего по России было зарегистрировано 106399 преступлений, в 2010 г. - 97159 преступлений, в 2011 г. - 89896 преступлений.

Среди 49332 несовершеннолетних, потерпевших от преступлений, сопряженных с насильственными действиями в 2011 г. (в 2010 г. этот показатель составил 55170 человек), непосредственно от преступлений со стороны членов семьи пострадало 5099 человек (в 2010 г. - 5208 детей), из которых от преступных действий или бездействий самих родителей - 3849 человек (для сравнения: в 2010 г. - 4044 ребенка). Следовательно, только около 8% из общего числа пострадавших от насильственных преступлений детей становятся жертвами непосредственно родительского насилия и около 2% - жертвами со стороны иных членов семьи. Относительно общей численности детей, проживающих в России, число несовершеннолетних жертв семейного насилия составляет около 0,02%. В то же время примерно 90% несовершеннолетних, пострадавших от насильственных преступлений, ежегодно становятся жертвами лиц, не связанных с ними родственными связями, что свидетельствует о том, что именно такое насилие является по-настоящему серьезной проблемой.

Имеющийся спад преступности в отношении несовершеннолетних обеспечивался за счет сокращения преступлений против собственности, число которых с 2009 по 2011 гг. снизилось почти вдвое, а также против жизни и здоровья, темпы снижения которых, по сравнению с предыдущим годом, составили: в 2010 г. - 8,8%, в 2011 г. - 6%.

Вместе с тем противоположная и весьма опасная ситуация сложилась в сфере преступности против половой неприкосновенности и половой свободы личности, а также против нравственности. За последние годы увеличилось не только число указанных преступлений, но и их удельные веса в структуре всей преступности в отношении несовершеннолетних.

За период с 2009 по 2011 гг. более чем в 2,5 раза увеличилось общее число изнасилований несовершеннолетних (п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ); в том числе более чем в 3 раза возросло число изнасилований потерпевших, не достигших четырнадцатилетнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 131 УК РФ); в 4,6 раза увеличилось число насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних (п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ); в 4,4 раза возросло число насильственных действий сексуального характера в отношении потерпевших, не достигших четырнадцатилетнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ); более чем в 3 раза увеличилось число зарегистрированных фактов полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста (ч. 1 ст. 134 УК РФ); в 4,7 раза возросло число зарегистрированных фактов полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста (ч. 2 ст. 134 УК РФ); в 8,6 раза увеличилось число зарегистрированных фактов полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим двенадцатилетнего возраста (ч. 3 ст. 134 УК РФ).

С 2009 по 2011 гг. число развратных действий с несовершеннолетними (ст. 135 УК РФ) возросло в 1,3 раза, причем, максимальное увеличение регистрируемых показателей пропорционально снижению возраста жертвы: число преступных посягательств в отношении самой младшей группы - не достигших 12 лет, наиболее высокое, а динамика роста преступности более выразительна. Таким образом, в рассматриваемый период в 2,2 раза увеличилось число развратных действий в отношении детей, не достигших 16 лет (ч.1 ст.135 УК РФ); более чем в 5 раз возросло число развратных действий в отношении детей, не достигших 14 лет (ч. 2 ст.135 УК РФ); в 4,8 раз увеличилось число развратных действий в отношении детей, не достигших 12 лет (ч.1 ст.135 УК РФ).

Среди преступлений против нравственности, число которых возросло с 2009 по 2011 гг. более чем в 3 раза, основной прирост (в 46 раз!) составили изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних (ч.1 ст. 242.1 УК РФ). Максимальный рост преступности и в данном случае зафиксирован в отношении малолетних детей. Так, объем преступности данного вида, сопряженный с использованием порнографических изображений детей, не достигших 14 лет (ч.2 ст. 242.1 УК РФ), в целом за три последних года увеличился в 11 раз, а прирост в 2010 г. по сравнению с 2009 г. составил 2329,4%. В связи с этим, именно предупреждение и борьба с такими преступлениями должны стать главными задачами защиты прав детей.

И рост данных преступлений не связан с ростом родительских преступлений. Подавляющая часть этих преступных деяний также совершена чужими для детей-жертв лицами. И для защиты прав детей, в том числе для защиты их от преступлений, необходимо не развивать институт родительских репрессий, а направить усилия государства на решение по-настоящему серьезной проблемы несемейного насилия над детьми, предоставив возможность родителям самостоятельно реализовывать родительские права, действенно помогая семье решать проблемы материального характера.

Мы не согласны с трактовкой насилия, которое дано в Методических рекомендациях по профилактике жестокого обращения с детьми и насилия в семье (имеющей зарубежное происхождение). Если, как это принято за рубежом, в правовое понятие насилия включить моральное и эмоциональное воздействие родителей на ребенка, когда любая критика, запреты или требования родителей будет преступлением, то тогда число случаев насилия искусственно вырастет так же, как это происходит сегодня в развитых зарубежных странах. Но если им угодно растить фальшивое насилие - это их право. Мы вправе иметь собственное мнение по данному вопросу.

Елена Михайловна Тимошина,

кандидат юридических наук,

старший научный сотрудник

Всероссийского НИИ МВД

ruskline.ru