Газета "Вестник" №5-2012

Был обычный осенний день, когда к окнам старенькой избушки на улице Н. подошел высо-кий полный мужчина лет пятидесяти с маленькими бегающими глазками. Он оглянулся во-круг и тихонько заглянул в окно. Хозяйка избушки и не подозревала о постороннем.
Анна Максимовна, или, по-простому, баба Нюра, сидела на стареньком любимом диване и вязала носки. Баба Нюра была невысокая, худенькая, седая и казалась хрупкой. Этакая старушка-одуванчик. Но видимость эта была обманчивой: мало было дел, которые не умели бы делать ее до сих пор ловкие натруженные руки. И голова еще, слава Богу, работала хо-рошо, умная она была, эта Нюра. Вот только память в последнее время подводила...
В окна стучали мокрые ветки и бил затяжной октябрьский дождь. А в доме было уют-но: потрескивали дрова в печке, горела лампадка перед образами, серая кошка Муся дремала рядом с хозяйкой и потягивалась во сне.
Нюра подняла голову, посмотрела вокруг: хорошо дома! Дом старинный, ему лет сто пять-десят будет. Когда-то здесь было шумно и весело. Нюра прикрыла глаза, и воспоминания понеслись чередой. В последнее время она все чаще вспоминала детство, юность. Забыва-ла недавние события, иногда долго вспоминала, какой день сегодня, что случилось вчера.
А вот далекие воспоминания приходили как будто въяве, вплоть до голосов братишек, за-паха маминого пирога, журчанья весеннего ручья, где пускали они детьми кораблики, вплоть до мелодии школьного вальса... Нюра вздохнула: когда прошлое помнишь лучше, чем вчерашний день - это  старость... Как быстро она пришла...
Нюра была юной девушкой, когда погибли родители под колесами грузовика пьяного сов-хозного шофера. Нюра не отдала в детдом младшеньких: Колю, Мишу, Клаву - вырастила, на ноги поставила. Коля с Мишей до сих пор мамой кличут, как и взрослые уже дети Клавы. К ним и поехала Клавдия в гости. А она, Нюра, осталась совсем одна в этом стареньком доме, таком же стареньком, как сама хозяйка.
- А вот и не одна, - сказала тихо Нюра серой кошке Мусе. Отложила вязание, подошла к иконам, взяла Псалтирь:
- Живый в помощи Вышняго, в крове Бога небеснаго водворится, речет Господеви: За-ступник мой еси и Прибежище, Бог мой, на Него аз уповаю...
Сильный стук в окно прервал молитву. Нюра вздрогнула, подошла: в залитом дождевыми каплями стекле маячило мужское лицо. До хозяйки донеслось:
- Откройте, пожалуйста, мне очень нужна помощь!
Нюра открыла дверь, и нежданный гость с порога зачастил:
- Такое дело, значит, я тут вчера ехал, подвозил одного человека. Колесо спустило, и по-ка я возился, обронил как-то случайно кассету. А она очень ценная! Я снимал свадьбу сво-его начальника в Германии. И потерял... Начальник сказал: не найду - уволит! Вот приехал объявление дать, чтобы, значит, кто найдет, вернул. За вознаграждение, конечно! Я за эту кассету... да тыщ десять не пожалею!
- А какую помощь вы от меня ждете? - строго спросила Нюра.
- Да я ведь не местный, разрешите мне ваш адрес в объявлении указать. Кто найдет, пусть вам занесут, а я приеду - заберу. Вот телефон вам оставлю свой. Помогите, пожа-луйста!
Нюра вздохнула:
- Ну, что ж, ладно...
Записав адрес и имя хозяйки, мужчина распрощался. Нюра из окна посмотрела вслед ав-томобилю и пошла тихонько на кухню. Для себя одной готовить совершенно не хотелось, но все же нужно было сварить хоть какую-то похлебку. Да и Мусю пора рыбкой покормить.
Грибная похлебка была почти готова, и по избе разливался аромат грибов, когда в дверь постучали. На пороге стоял молодой симпатичный парень. Он вежливо улыбался:
- Здравствуйте, я по объявлению. Вот как прочитал ваше объявление, так и пришел. Ва-шу кассету я вчера подобрал, принес в целости и сохранности. Вот, пожалуйста! А мне как раз очень деньги нужны! Семья, знаете ли. Жена, детишки. Вот третьего ждем, - и он улыбнулся открытой доброй улыбкой.
- Третьего... - повторила Нюра и тоже улыбнулась парню. Он ей сразу понравился. По-том подумала: «Да та ли кассета?» Набрала оставленный ей номер полного мужчины. Тот ответил сразу. Да, кассета, была определенно той самой. И на ней было написано: «Герма-ния. Свадьба».
Одна незадача: полный мужчина мог приехать за кассетой только вечером, а обаятельный парнишка не мог ждать: уезжал из города со всей семьей в деревню к теще. То на бензин денег не мог найти, а тут такое чудо: на вознаграждение за кассету он теперь и продуктами в дорогу запасется, и теще с тестем подарки купит. А теща ждет: день рождения у нее, юби-лей.
- Юбилей... Продукты в дорогу, - тихо повторила Нюра.
- Вы нас выручите, правда?! - голос полного мужчины в трубке был умоляющим, - дай-те этому пареньку денег, а вечером я вам привезу все десять тысяч... Мы, православные, должны помогать друг другу, правда?
- Правда, - ответила Нюра.
Накинула плащ, взяла зонтик, и они пошли в сберкассу. На книжке у Нюры деньги были: на смерть откладывала... Скоро восемьдесят пять стукнет, пора уж и о смерти позаботиться. Ребятишки, конечно, и сами похоронили бы, но ведь у всех семьи, а похороны нынче неде-шевы... Пока шли, парнишка рассказывал о семье, о детях, о том, как ждут они с женой третьего. И Нюра растроганно слушала его бесхитростный добрый рассказ, любовалась ис-кренней, обаятельной улыбкой.
В сберкассе была длинная очередь, и парнишка остался ждать на улице. Нюра стояла в очереди и думала:
- Слава Богу, что деньги у меня есть, смогу людям помочь.
Стоять было тяжело, ноги быстро устали, и она стала молиться про себя, как привыкла. Она знала многое из Псалтири наизусть:
- Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелам Своим запо-весть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих...
Нюра сняла деньги и вышла на улицу. Она уже хотела протянуть ждущему ее парнишке пачку новеньких купюр, но вдруг, как будто кто-то подтолкнул ее под руку, и она, неожидан-но для себя самой, сказала:
- Деньги-то я сняла. Только на улице не отдам. Сейчас ко мне домой вернемся, там у ме-ня младшие братья должны приехать в гости. Кассету глянут. Я ж в них сама-то не разби-раюсь.
Тут же ей стало стыдно за себя: она как бы недоверие проявила к человеку хорошему. И, стараясь загладить вину, добавила:
- Дом рядышком, сейчас быстренько обернемся... Я тебя похлебкой угощу... Грибная... Сама собирала грибочки - одни белые.
Лицо парня скривилось, а глаза перестали быть добрыми. Он оглянулся по сторонам: кру-гом шел народ. Парень злобно прошипел:
- Пошла ты вон, дура старая, со своими белыми грибочками!
И развернувшись, быстро скрылся в толпе.
А Нюра отшатнулась как от удара, постояла немного, приходя в себя, и побрела домой. Шла и плакала. Было такое ощущение, как будто потеряла она хорошего знакомого, к кото-рому уже успела почувствовать симпатию. Как будто на глазах ее исчезла куда-то замеча-тельная семья: обаятельный парнишка, и его жена, ждущая третьего ребенка, и двое ма-лышей, и теща с тестем, которые где-то в деревеньке собираются праздновать юбилей и надеются на встречу с детьми и внуками.
Потом потихоньку стала читать про себя Псалтирь, и на душе стало легче. От слов молит-вы ушли обида и печаль. Под ногами шуршали желтые листья, а дома ждали горячая печь,  серая Муся и грибная похлебка. Хорошо!
Подходя к дому, увидела соседку, добродушную и разговорчивую Татьяну. Поздорова-лись, и Таня с ходу запричитала:
- Баба Нюра, ты смотри, никому двери не открывай, тут мошенники объявились, они за пару дней пол-улицы нагрели! Чего ты там бормочешь? Молишься?
И вдогонку Нюре проворчала:
- Ох уж эти бабульки, все молятся да молятся, а сами ж как дети малые - любой мо-шенник обманет... Двери, говорю, получше запирай!