Газета "Вестник" №51 - 2011 г.

Беседа А. Сигутина с протоиереем  Алексанром Ториком

Продолжение.

Начало в №50

- Святоотеческая традиция учит с большой осторожностью относиться к духовным переживаниям: нельзя желать ощутимых проявлений благодати. Как безопасно для спасения души можно почувствовать присутствие Божие?

- Если Господь Сам даст ощутить Свое присутствие каким-либо образом, то это как раз и будет безопасно! Главное не искать самому никаких «возвышенных» состояний, бояться эйфорического восторга, сильных эмоциональных переживаний, душевных движений.

Присутствие Господа рядом ощущается в тишине и мире сердца, в умилительном покаянном чувстве, соединенном с теплым упованием на Любовь и Милость Божью - такие ощущения свойственны благодати Божьей, по учению святых Отцов.

- А эпизод изгнания беса из девушки (в «Флавиане») тоже основан на реальных событиях?

- Конечно. Есть абсолютно реальный прообраз этой девушки, только на самом деле ее звали не Екатерина. И то, как там описан момент чтения над нею молитвы Василия Великого  «Бог богов, Господь господей...», с помощью которой отец Флавиан отогнал от нее нечистого духа, -  тоже правда. К тому же это происходило практически у меня на глазах.

Я был тогда еще регентом у покойного ныне отца Василия на приходе. Одна наша девушка-прихожанка впервые привезла в храм свою подругу на вечернюю службу. Храм был полупустой, обычно на всенощную народ почти не приходил - пять километров было до ближайшего населенного пункта. Поэтому местные в основном с утра приходили на службу.

Вечером обычно только мы, москвичи, приезжали, пели, читали на клиросе. Отец Василий благословлял - мы там всенощные по пять часов служили, строго по Уставу, как в монастырях. Иногда батюшка служил  молебен на изгнание нечистых духов по «Большому Требнику». Приходили на него двое-трое болящих, страдающих алкоголизмом или еще какими-то страстями. Когда иной человек сам со своей страстью справиться не мог и хотел от Бога получить помощь, то отец Василий по милосердию иногда служил этот молебен, и некоторое облегчение это страждущим приносило. А кто-то и полностью от своей страсти избавлялся.

И вот как раз была всенощная, я пошел с клироса за свечками к «свечному ящику», смотрю: стоит какая-то незнакомая девушка. Я на клирос вернулся, спрашиваю: «Ребята, чья знакомая там стоит?»

Одна из наших певчих говорит: «Это моя подруга, она болящая. Мы вместе были в туристическом лагере, жили в одной палатке. Я когда вечером начинала перед сном молиться, она сразу теряла сознание. Только я начала читать «Отче наш...» - а она в обморок. Вот привезла ее к отцу Василию».

Служба закончилась, девушки пошли вдвоем гулять вокруг храма, а мы с ребятами стояли около колокольни, разговаривали. Вдруг девушка-певчая бежит: «Идите сюда, помогите! Моей подруге плохо!» Так вышло, что я первый подбежал, поднял лежащую девушку на руки, а та расслабленно повисла у меня на руках. И вот пока я ее нес, ребята начали дружно молиться. Ее как начало судорогами колотить у меня на руках, рот оскалился, я аж испугался - честно признаюсь. Позвали отца Василия, он выбежал, увидел происходящее и сказал: «Все понятно, несите ее в храм».

Пока я в храм ее заносил, по ступенькам к двери поднимался, народ поуспокоился, молитва ослабла, и девушка снова провисла на моих руках. В храме я посадил ее на сундук, придерживал только, чтобы не упала. Подошел отец Василий с мощевичком в парчовом мешочке. А дальше все происходило так, как описывается в книге про отца Флавиана.

Кладет батюшка ей на голову мощевичок - ее как швырнет метров на пять, по полу полетела. Отец Василий мне: «Удерживай мешочек на голове у нее, пока я достану требник», - я за ней с мощевичком по всему полу гоняюсь, ее швыряет от мощей по полу - я за ней. Тут как раз отец Василий молитву «Бог богов» начал читать - ее било, било, а потом она все тише, тише и совсем затихла. Я попытался ее с пола  поднять, а она без чувств, совершенно расслаблена, как веревка, на руках провисает.

Батюшка меня остановил и  говорит ей:  «Встань!» Она тут же на пятках поднялась, как на шарнире шлагбаум, и встала столбом. Глаза открылись: «Батюшка, а что со мной было?..»

Это тот случай, из которого вырос эпизод, описанный в первой книге повести «Флавиан». Можно сравнить, как это было в жизни и как этот момент в книге художественно обработан. Все остальные эпизоды примерно так же в той или иной степени литературно обработаны, но все имели место быть в реальной жизни.

-  Вы много раз были на Святой Горе, что больше всего вас впечатлило?

-  Когда впервые я собрался на Афон, то должен был ехать вместе со своим знакомым священником, но так вышло, что в тот раз поехать ему пришлось одному. Когда он вернулся, я его спросил: «Какое у тебя самое яркое, сильное впечатление от Афона?» - «Понимаешь, у нас в России, чтобы почувствовать ответ Бога на молитву, благодать, приходящую во время молитвы, нужно изрядно потрудиться. Здесь мы ее как будто из-под земли выкапываем - столько надо потратить сил. А там она просто в воздухе разлита, там ей дышишь: открой сердце и молись. И благодать будешь чувствовать необыкновенно сильно везде».

Когда я впервые приехал на Афон, меня очень интересовал именно этот опыт: почувствовать, насколько там ощутимо присутствует благодать. Здесь молишься-молишься, а сам, как деревяшка. Почему - понятно: страсти коркой все сердце покрывают, лишают его чувствительности. Но каждому христианину хочется хоть чуть-чуть попробовать прикосновение божественной благодати.

И когда я туда приехал, начал молиться в разных монастырях, святых местах, то Господь по милости Своей дал мне это почувствовать.  Бог дает это почувствовать каждому, кто туда приходит не просто поглазеть, пофотографировать. А вот когда обращаются всем сердцем: «Господи, Ты где?» - то приходит ответ: «Здесь, рядом с тобою»...

- В ваших книгах описываются очень интересные встречи на Афоне, насколько они реальны?

- Как-то перед очередной поездкой на Святую Гору я был на Крите. Там у меня возникла одна проблема и, чтобы ее срочно решить, понадобилось позвонить одному монаху из Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. Я ему звоню: «Батюшка, так и так...» А он мне и говорит: «Мы твоего третьего «Флавиана» читали, так что приезжай, будем разбираться...» Я спрашиваю: «Камнями будете побивать?»  - «Камнями, - отвечает, - не будем, скорее консервными банками с твоими любимыми октопусами».

В то время третья книга повести «Флавиан» еще версталась в издательстве, но в электронном виде я ее некоторым уже рассылал, и в монастыре святого Пантелеимона ее уже прочитали.

Я приехал туда и  говорю: «Вот, голову повинную принес. Что я написал не так? Что, - говорю, - чудес там слишком много?» - «Нет, чудеса - это обычная наша жизнь, бытовое. Матерь Божия нередко является, Она здесь ходит везде - недаром Игумения Горы Афонской! Можно за угол собора зайти и по дороге в келью столкнуться с Матерью Божией  - и такое здесь бывает... Или Господь может Сам явиться в образе монаха - почитайте жития, кому и в каком образе Господь только ни являлся - ничего тут удивительного нет. Эта наша жизнь, тут ты написал всю правду».

Думаю: «Слава тебе Господи, с чудесами я не переборщил». Спрашиваю: «В чем проблема-то тогда?» -  «Мы все переживали, когда прочитали твое описание, какой ужас на Афоне будет в последние времена. Триллер твой, как вся бесовщина, ворвется сюда, когда женщин на Афон пустят! Мы это прочитали, обсуждали с отцами, собирались...»

Я говорю: «Для того я это и написал, чтобы, в том числе, и вы прособирались и пообщались, цель была немного вас расшевелить. Я хоть и в гости к вам приезжаю периодически, но какие-то вещи вижу. По-братски хочется сказать: «Ребята, вот этого лучше не надо, потому что оно бедой может обернуться». Вот и написал, что может быть, если процесс обмирщения афонской братии не остановится. Это не только к нашим монахам относится, но и к остальным: грекам, болгарам, румынам и прочим - тоже».

Отцы-афониты мне сказали: «Мы подумали и решили: наверное, так все-таки не будет». Отвечаю: «Если вы действительно будете активнее в молитве подвизаться, поменьше пользоваться ноутбуками, видеоплеерами, телефонами с игрушками и прочими атрибутами мирской цивилизации и побольше внимания направлять внутрь себя, то может, так и не будет».

Это я дерзновенно так говорил не для того, чтобы афонских монахов учить, как надо спасаться: мол, кто их еще спасению поучит, как не подмосковный заштатный протоиерей? Просто порой какие-то вещи со стороны и впрямь виднее.

События, описанные в третьей книге «Флавиана» и потрясшие отцов со Святой горы, - это был крик боли моего сердца. Я Афон очень люблю, в десятый раз недавно оттуда вернулся, и остро чувствую святость этого места. Оно уникально в духовном отношении, это как промежуток между нашим земным миром и миром Вечности. Если прийти туда с открытым сердцем, с желанием соприкоснуться душой с афонской молитвой, то обязательно почувствуешь благодать этого места, намоленного многими поколениями подвижников.

- В принципе, от обмирщения никто не застрахован...

- Уже на обратном пути плыву на пароме вместе с одним монахом, говорю ему: «Наверное, в третьем «Флавиане» слишком много наворотил я всяких «ужастиков». Отцы, небось, поседели, читая такое ...» А он мне отвечает: «Мой друг, тоже монах, работает над диссертацией в  Милане. Одно время он жил вместе с немцем, тоже каким-то ученым. Причем  оба они английский знали плохо, а итальянский вообще никак, и общались, в основном, жестами и с помощью десятка английских слов. Зато когда ходили гулять по городу, не было ненужной болтовни, они могли вместе ходить и каждый сам про себя молиться. Друг мне рассказывал: «Как-то раз немец меня подводит к древнему католическому храму, показывает и говорит: «Это театр». Спрашиваю: «Какой театр, это же храм?» - А он: «Театр». Дверь отрываю, смотрю, а там - действительно: зрительные ряды, сцена, декорации... В храме - театр. Идем с ним дальше. Опять храм. Говорит: это бар. Дверь открываем - барная стойка, ряды бутылок ... в общем, настоящий бар. Идем дальше -  дискотека в бывшем храме... Так что ты, отец Александр, ничего в своей книге не «наворотил» такого, чего в реальной жизни нет. Правда, еще пока не на Афоне...»

Выходит, я ничего особенного в книге не придумал. Все это уже есть. Пока в Милане и в других местах Европы. Но это может прийти в любое место: на Афон, в Россию - давно ли у нас большевики туалеты в алтарях устраивали? Если мы будем жить, я уже не говорю - не духовно, хотя бы - не элементарно нравственно, то этой беды и нам не избежать. А мы сейчас как живем: посмотри вокруг себя, а еще лучше - внутрь себя.

Продолжение следует.