Газета "Вестник" №9 - 2014 г.

С приходом к власти большевики вели борьбу с крестьянскими мятежами, с армиями «белых», нацеливались на мировую революцию, чтоб «землю крестьянам в Гренаде отдать». Для этого нужны были вооруженные силы. В январе 1918 г. Совнарком РСФСР принял декрет «Об организации Рабоче­Крестьянской Красной Армии (РККА)».

КТО ЗАПИСАЛСЯ?

Картину мобилизации в армию рисует такой документ: «Протокол Собрания Спасопрогнаньского Волисполкома с участием уездных представителей товарищей Матвеичева и Шмелева и явившихся на собрание лиц от 18 до 35 лет. 1 июня 1919 г». Слово председателю Боровского Уездисполкома Шмелеву, который «сделал доклад о текущем моменте и разъяснил порядок призыва и в случае, если не будет добровольцев. После сего явившимся предложено было записаться добровольцами, которых не оказалось из присутствующих, а потому постановление: призвать двадцать человек путем жеребьевки из числа всех включенных в списки к жеребьевке, записано было 42 человека, из которых двадцать человек призваны». (Примечание: здесь и далее цитирование с сохранением орфографии оригинала - В.О.). Как видим, добровольно служить никто не хотел. Да, это частный случай, а что в масштабе губернии, увидим ниже.

Поскольку плакатный призыв повсеместно оставался безответным, то уже в июне 1918 года выходит постановление Совнаркома о принудительном наборе.  В сводке ВЧК по Калужской губернии приводилась статистика: на март 1919 г. из 7500 призывников не явились по повестке 6400 человек.  Принимаются меры по отлову уклонистов. За пять дней того же года, с 22 по 27 августа, отловлен 5171 дезертир, с 15 по 30 ноября ­ 1121, с 1 по 15 октября  ­ 4584. (сборник документов "Советская деревня глазами ВЧК­ ОГПУ ­ НКВД. 1918 - 1939"). Как видим, фактически  игнорируется и принудительный набор.

АРМИЯ ДЕЗЕРТИРОВ

В Боровском уезде мобилизацию обеспечивали  уездные и волостные военные комиссариаты. Уездный комиссариат имел команду в  30 - 35 человек,   караульную роту - 78 человек и роту 28­го полка - 100 человек. А кроме того, для отлова дезертиров учреждаются комиссии по борьбе с дезертирством. 

Для обмена опытом борьбы с дезертирством в октябре 1919 года в Калуге проводится Съезд председателей уездных комиссий по борьбе с дезертирством. Съезд   констатировал: «Политического воспитания среди красноармейцев абсолютно нет, ибо красноармейцы бегут из частей по 600­700 человек в сутки, политические работники не на своей высоте, и может получиться, что после речей этих ораторов солдаты с оружием в руках пойдут против советской власти...».

Отловленные дезертиры отправлялись в распоряжение различных комендатур, сборных частей изоляторов, в отделы труда Калуги, Боровска, Москвы и других городов. Отделы труда - это перевод  злостных дезертиров (им нельзя доверить оружие) на трудовую повинность. Отправляли группами и по одному, под конвоем. Тем не менее, в 1921 г. 35 боровчан из 208 в дороге совершили побег. Без конвоя совершить побег было проще: «В Калужскую губернскую милицию. Препровождается при сем список красноармейцев вверенной мне батареи самовольно отлучившихся из батареи перед отъездом из города Калуги и во время пути в город Самару (беглецов по списку 67 - В.О.). Прошу принять меры к розыску таковых согласно инструкции о дезертирах. Командир противосамолетной батареи (подпись) 2 мая 1919 г.». Бежать трудно, да и опасно, так как далее неминуема «охота на волка», найдут, идентифицируют - расстреляют.

Для отлова уклонистов создаются карательные отряды: «Удостоверение №721. Дано сие от Боровской уездкомдезертир Начальнику отряда комиссии по борьбе с дезертирством тов. Ферапонтову Николаю в том, что действительно он командирован с красноармейцами в числе 25 человек в Боровский уезд для поимки дезертиров, коему все должностные лица должны оказывать всякое содействие в поимке дезертиров, а также в приобретении продуктов и в передвижении, что подписями и приложением печати удостоверяется. Предкомдезертир Лучкин».  Такие же удостоверения в период августа­сентября выданы еще трем разъездным карательным отрядам.

Когда вооруженные отряды со своей задачей не справлялись,   привлекали всех, кто мог исполнять приказы. Циркуляр из Москвы в Калугу: «Предписываю воспользование работой продотрядов для ловли дезертиров и уклонившихся... Должны оцепить волости, села, деревни, где работает продотряд». Телеграмма из Калуги в Боровск: «Предписываю скорейшей ликвидации дезертирства использовать наряды ВОХР, работающие в уездах по выкачке хлеба». Так возник особый фронт РККА - фронт войны с дезертирами.

РЕПРЕССИИ СЕМЕЙ ДЕЗЕРТИРОВ

Чтобы принудить дезертиров к «добровольной» явке, их семьям прекращалось пособие и все виды помощи, конфисковалось имущество. На заседании Боровского Горисполкома 5 сентября 1919  предкомдезертир Лучкин докладывал: «В течение недели явились добровольно 55 чел., задержано 19, работа проходит пока в двух волостях, Ильинской и Серединской, в последней дезертиры продолжают скрываться, что и заставило произвести конфискацию части имущества дезертиров. Конфисковано 6 лошадей с повозками, 6 пуд. 9 ф. ржи и 4 пуд. 11 ф. муки и 1 швейная машина... За 2,5 месяца функционирования уездной комиссии  добровольно явилось 264, задержано 589, из них злостных 299 и слабовольных 554.  Злостные отправляются в Калугу, а слабовольные в Тверь. Имеется непойманных дезертиров в данное время 150 человек».

В 1921­м году конфискации произведены в 82 семьях, а в 18 случаях не нашлось чего взять, и дело передали в суд. Изымались швейные машины, бороны, плуги, сохи, предметы одежды, обувь, самовары,  зеркала, часы, подушки, стулья, сырцовые кожи, хомуты, пилы, сено, овес,  домашний скот. В семье Сарафанова Александра из деревни Ищеино конфисковали овцу и пуд сена; в семье Федора Сироткина из села Отяково - будильник и пуд овса; в семье Сергея Смирнова из деревни Курчино - пиджак поношенный женский. В трех семьях: Кудряшова Павла (Борисково), Ширяева Ивана (Козельское) и Нефедова Степана (Константиново) - конфисковали по одной курице; у Шапкина из села Комлево - венскую гармонь и т. д. 

Для предупреждения побегов ввели и такую меру, как упреждающая подписка. «Я, нижеподписавшаяся гражданка города Боровска Анисья Ивановна Капырина, даю подписку, что муж мой Алексей Капырин в настоящее время служит в городе Калуге в отдельном рабочем батальоне, а если окажется действительно, что муж  мой дезертир, я решаюся имущества, принадлежащего мне. Гражданка гор. Боровска Анисья Капырина.  1919 год 31 августа». 

В ЗАЛОЖНИКАХ ВСЕ НАСЕЛЕНИЕ

Население помогало в борьбе с дезертирством. Правда, об этой помощи не пишут воспоминаний, рассказов и повестей, не сняты сериалы. Почему? Сохранились документы, они все расставляют на свои места. Вот один из них: «Был пущен в ход отряд, прибывший из Калуги для ловли дезертиров. Во время ловли, где население сопротивлялось в выдаче дезертиров, было приступлено к конфискации имущества, после чего дезертиры явились сами добровольно. Население к дезертирам относилось очень сочувственно, но когда стали проводиться в жизнь пп. 4 и 5, то направление к ним резко изменилось» (цитата из доклада Лучкина на Съезде). Пункты 4 и 5 ­ это пункты приказа о суровых карах: «укрывающие дезертиров граждане являются преступниками и преследуются законами, подвергаясь высшей мере наказания. Укрывающие дезертиров лишаются земельных наделов, лишаются своего имущества и предаются суду. Злостные лица, начиная с сельского председателя, не принявшие надлежащих мер к борьбе с  тяжким преступлением перед революцией, предаются суду и понесут тяжкие наказания наравне с дезертирами, предавшими великое дело строительства новой свободной жизни». Рука тверда, а дух беспощаден!

Из опасений наказания, а то и добровольно, граждане сообщали:

 «Товарищи: Я красноармеец Калуж. губ. Боровского уезд. Красносельской волос. дер. Дедюевки И. Маслов. Довожу до вашего сведения, что у нас при уезде происходить массовое дизиртирство и ведут широкую пропаганду. В особенности прошу принять срочные меры в дер. Дедюевки дезертиры ниже следующие: 1) Сергей Лексеев Куров он же Маслов, 2) Николай Павлов Макаров, 3) Федор Пав. Макаров, 4) Петр Иван Легков, 5) Максим Кузм. Легков, 6) Михаил Кузм. Легков, 7) Владим Иван. Набатов, 8) Василий Сергеев Куров, 8) Егор, зять хромого сапожника». Далее автор перечисляет 16 ближайших деревень и сел и пишет, что в них «масса дезертиров и все они ведуть широкую пропаганду наносять угрозы тем красноармейцам, которые на службе выполняють честно и добросовестно долг службы, семьям они наносять угрозы, прошу еще раз принять меры очистить деревня и селы от дезертирства. Расписался Сочувствующий Партии Каммунистов  И. Маслов, июля 22 ч. с. г.».

Еще одно донесение: «Товарищ Константинов (военком уезда - В.О) примите меры за дезертирами. Это будит в Кривской волости. В деревни Тимашова 7 человек. В деревни Сороковети 6 человек. Ночю находются в лесу, а днем они навсегда косють на лугу. Их можно навсегда поймать утром напокоси. Мы говорили Вашим членам по дезертирству, но они почему такое не принимают меры. Или некогда, а можибыть красноармейцев нету лишних. Сообчайт Крючков. Делов очин много. Всего 13 человек».

Если раньше во всех войнах линия вражды проходила по линии «соотечественник - свой, иностранец - чужой», то теперь эта граница стерлась. Оказалось, что русский для русского тоже может быть врагом и не только на линии фронта, но и в тылу.  Дезертиров  и их укрывателей власть называла врагами и предателями трудящегося народа, изменниками Революции. Что касается стукачей, это отдельные граждане особого сорта с их собственным понятием о нравственности. О таких песен не слагают.  

 СУДЫ, РАССТРЕЛЫ

Отловленные дезертиры шли под суд. Судам дано предписание, откладывая на потом все гражданские дела, работать по дезертирам. За что судили? - Не встал на учет, не явился  на сбор, не явился из отпуска, совершил побег из части, подделал документы с целью уклонения от службы... Бученков Василий из деревни Жилетово за неявку на поверочный сбор приговорен к штрафу 5000 рублей (условно). Гвоздев Степан из  Курчино за 4­х месячную неявку к месту службы направлен в штрафную часть на две недели. Николаев Иван из Болдакова, на счету которого  пять побегов, лишен свободы на 5 месяцев, его односельчанин Смолкин Михаил за побег на 4 месяца приговорен к штрафу 100000 рублей (условно). Французов Василий из Дарьино за побег на 18 дней наказан конфискацией часов. Королев Андрей из села Высокое за двукратный побег приговорен к принудработам на два месяца. Карпачев Федор из Деревеньки за подделку документов приговорен к штрафной части на месяц плюс оплате издержек экспертизы 3000 рублей.

Меры наказания мягкие, порой условные, еще и смягчавшиеся амнистией, «дарованной» в ознаменование годовщин власти и праздников трудящихся. А иначе некого было бы призывать.

О мерах губернского уровня говорит Приказ Губкомдезертир от 6 октября 1919 года: «В некоторых уездах Калужской губернии уже есть случаи обложения контрибуцией целых волостей за дезертирство, и они безусловно будут, если только дезертиры не будут идти в ряды Красной Армии, которая борется за наши общие блага.... Еще печальнее случаи расстрела пяти дезертиров Козельского уезда, и очень много будет этих расстрелов, так как сейчас в целый ряд уездов выезжает Ревтрибунал со строгим наказом от лица всех пролетариев и от красных армейцев фронтовиков, которые требуют чтобы шкурников­дезертиров уничтожать, не давая им ехать на чужой шее или помогать нашим врагам реакционерам. И еще страшная репрессия применяется к дезертирам, их семьям и укрывателям - это конфискация скота и хозяйственного инвентаря, что может окончательно разрушить хозяйство того, кто способствует дезертирству». Да, рука тверда, а дух беспощаден! Кроме  расстрела уклонистов Козельского уезда, известен расстрел пяти дезертиров в Мещовском уезде.         

По Боровскому району различными мерами наказаны:  в 1920 г. - 348 дезертиров, в 1921­м - 347, в 1922­м - 122 (за 1919 год данных нет). Дезертирами были не только призывники. Труд на производстве был повинностью при жестком ограничении свободы. От такого труда также бежали, и это вынудило Троцкого в апреле 1920 г. издать приказ «О борьбе с трудовым дезертирством....». 

ВМЕСТО РЕЗЮМЕ

Причины дезертирства власть не желала знать. На Съезде предкомдезертиров констатировали: «Трижды пытались собрать междуведомственное совещание из представителей разных учреждений для контакта в работе и выяснения причин дезертирства и их устранить, но созвать его так и не удалось. Причины дезертирства остались невыясненными».

Годы безумной войны воспитали поколение людей, в грош не ставящих человеческую жизнь. Чувства, которые взращивались столько лет, так просто не исчезают. И сегодня «профессиональные» патриоты в советских френчах твердят о предательстве дезертиров. Спросим: что же предавали­то - Родину? Октябрьскую революцию, которую крестьяне уезда не делали, наоборот - делали революцию антисоветскую? Советскую власть предавали? А можно ли предать то, чему  не присягал, не признавая власть законной? Воевать с крестьянством, - это ли не предательство своих братьев и отцов?                                                                              

         Владимир Овчинников