Газета "Вестник" №1-2012

Окончание. Начало в №52 (2011)

К святым источникам приезжали тысячи людей. Исцелялись, искупавшись, и приходили к вере или укрепляли ее. Когда исцеление происходит на глазах у всех, то вера становится крепкой, живой.

 Володя рассказывал, как на его глазах в источнике искупалась хромая женщина, которую с трудом привел на Божью Гору ее сын, молодой неверующий мужчина. Как с иронией и насмешкой наблюдал он за молитвой матери перед иконами. И как сменилась эта насмешка слезами раскаяния и радости, когда после купания мать оставила костыли и потихоньку пошла, а потом и побежала по Горе, ликуя от счастья.

Сам Володя, окунувшись в источник, увидел, что обмороженные когда-то ноги стали синими. Сначала испугался. А после купания увидел, как больные ноги принимают совершенно здоровый вид, какой был у них до обморожения. Так исцелился и начинающий странник.

Атеисты не могли, конечно, терпеть укрепления в людях веры в Бога. Собирался комсомольский актив сел, общественники, коммунисты, с ними обычно были представители власти, милиция. И вот они приезжали и закапывали источники, просто забрасывали их мусором, битым стеклом, песком, лили масло. Ломали или сжигали иконы, каплицы. И уезжали. Источник святой праведной Анны вообще залили бетоном, но вода все равно пробилась. Когда источник снова засыпали землей, вода ударила с новой силой, исцеляя и даруя жизнь.

А странники приходили и восстанавливали святые источники. Расчищали место, снова вешали иконы и чистые рушники, убирали песок и стекла, мусор. И всегда находились люди, которые помогали им материально: давали краски и доски для икон, рушники, материал для восстановления. Интересно, что часто эти благодетели были из числа тех самых общественников и представителей властей, которые принимали участие в разрушении святых источников. Днем они делали то, что диктовала безбожная власть, а ночью-то, что шептал им голос совести.

Неделю, самое большее, месяц, все оставалось в порядке, после чего следовал следующий визит безбожников и снова - разрушение. А странички приходили и снова все восстанавливали. Жили они милостью Божией. Спали где придется: в лесу, так в лесу, под кустом. Пустят в баньку или в хату - спаси Господи! Ели тоже что придется. Большинство из них сожгли свои документы, отказавшись быть гражданами безбожного государства.

- А ты, Володя?

- Я? Тоже, конечно, все попалил.

- А вас ловили?

- А то   как же?! И охотники на нас шли с двух сторон строем, а мы, как зайчики, под кустами сидели. И милиция приезжала, облаву на нас устраивала. И общественники преследовали.

- Тебя хоть раз поймали?

- И в милицию забирали неоднократно, и допросы устраивали. Но Господь хранил как-то. Приедет милиция с облавой к хате, где мы ночуем, из машины выйдут. А мы в окно их увидим - и все на колени. Читаем девяностый псалом «Живый в помощи Вышняго». Сердечко бьется, трепещет. Молитва горячая... Они постоят, покрутятся вокруг хаты, в шеренгу выстроятся. А заходить - не заходят. Как будто решиться не могут. А потом или кто-то позвонит им по рации, или как будто они чего-то испугались - сядут все быстро в машину и уедут восвояси. А мы в изнеможении на пол опустимся...

Володя научился писать иконы, резать по дереву. Двадцать лет провел он в Почаеве, оберегая и восстанавливая святые источники с Божьими странниками.

А потом пришли времена, когда канула в прошлое безбожная власть. И никто больше не разрушал святые источники. И отпала нужда прятаться по лесам от преследователей. Жизнь большинства странников Божьих, которые ходили с юным Володей по лесам и полям, подошла к концу. Переселились они в другие края, туда, «иде же несть печаль, ни болезнь, ни воздыхание». Да и сам Владимир был уже не юношей. Годы перевалили сорокалетний рубеж.

И стал Володя странствовать по святым местам России. Опять на электричках, а когда и пешком. Был у любимой Матронушки в Москве, в Троице-Сергиевой Лавре, в Дивеево... Да где только не был! И на Дальнем Востоке, и в Крыму, и на Урале... А устав от многолюдства городов и сел, он жил подолгу в лесу. Прошел пешком всю Чусовую по уральской тайге. На перевале Дятлова чуть не погиб в снегопаде, еле успел спуститься вниз.

- Знаешь, как в тайге хорошо?! Город или село - люди, музыка, шум, крики... Где человеку отдохнуть?! А в тайге - хорошо! Очень я люблю лес! Зверюшек люблю... А они меня не трогают: чуют, что я человек мирный, не охотник, не рыбак.

- А кого из зверей видел?

- Мишку несколько раз видел... Иду мимо речки, смотрю: игрушка что ли такая большая плюшевая? Страха, главное, никакого нет... А он на меня смотрит - глаза круглые такие, нижняя губа отвисла, от удивления, видать. Я отвернулся в сторону, чтоб его не сердить, да и пошел тихонько. А он рыкнул - и в другую. Я манси одному рассказал, что подумал про мишу - «мишка плюшевый». А манси смеется: «Ну-ну... А он про тебя подумал: «завтрак туриста».

- А еще кого видел?

- Косулю. Она кричит - как собака лает. Лося видел. Кабана. А знаешь, какие птицы любопытные?! Вот, представь, две сойки на двух деревьях сидят и на меня по очереди выглядывают. Интересно им. А филин тоже - любопытный такой! Как начал надо мной летать! А потом сел и головой так - в разные стороны, как будто думу думает.

- И как тебе там - в тайге? Одному?

- Знаешь, так хорошо! Чувствуешь потом такой мир в душе, такой покой. И любовь. К людям, к зверюшкам, птичкам - ко всему миру Божьему. Чего думаешь, злиться, сердиться... Смотрите, как хорошо! Как чудесно все Господь сотворил! Красота!

- А не страшно одному-то?

- Так я ж с молитвой иду! Всех святых вспомню: Матронушку, батюшку Серафима Саровского, Николая Чудотворца. Батюшка Серафим один в лесу жил, снытью питался, травой такой... И Трифона Вятского вспомню, и Симеона Верхотурского. Тоже ведь странники были... Как о них подумаю, так сердце и взыграет! А начнешь Иисусову молитву читать, так и тепло станет, согреешься весь...

- А если дождь, снег, мороз?

- Да я вот встретил в тайге туристов. Один из них, при полном параде, мне и говорит: «Что это на тебе одежда такая -  прошлого века? И почему ты без палатки? Сейчас новые материалы есть - современные. Наденешь такую одежду - и холода не чувствуешь совсем! А палаточки! Легкие, комфортные! А ты - как первобытный человек! Так и замерзнуть можно! Хочешь - я тебе подарю вот комбинезон из суперсовременного материала?»

- Поблагодарил я, но отказался. А про себя подумал: «Да уж... Если надеть современную туристическую одежду, да еще палаточку, да еще удочку и ружьишко... Так, может, тогда и вовсе никуда не ходить? Остаться в доме, в квартире? Тепло, и сухо, и комфортно... Все удобства...»

Володя улыбается по-доброму, а я вспоминаю Оптинского схиигумена Гавриила (Виноградова). Он отказывался, когда чада пытались усовершенствовать быт любимого больного батюшки. Ему дарили заварочный чайник, а он его возвращал назад, приговаривая: «Так к такому чайнику нужно же ситечко! А потом и пошло-поехало!» Сколько лишних вещей можно приобрести, когда приобретение чего-то одного тянет за собой покупку массы другого...

Володя продолжает:

- Понимаешь, ты идешь и сливаешься с природой. И молишься. Чувствуешь природу так, как будто ты - часть ее. Не отгораживаясь синтетикой. Понимаешь?

- Володь, я понимаю, только мы вот с тобой с источника идем, и я замерзла сильно после купания... Ветер еще такой в лицо... Вот - как раз магазинчик. Давай зайдем - чуть согреемся?

- Зайди, зайди...

Я захожу и вдыхаю теплый воздух магазина, тру ледяные щеки и нос. Оборачиваюсь и вижу, что Володя не зашел вслед за мной. Жду пару минут и выхожу на улицу, где сильный ледяной ветер метет поземку. Володя спокойно стоит на ветру и ждет меня.

- Ты чего не зашел? Замерз ведь?

- Да, замерз. Так и хорошо... Когда мерзнешь, ум просветляется...

- Ты и в тайге так же?

- Понимаешь, я - не супермен. Я - так себе, обычный, слабый человек. Вот те Божьи странники, которых я знал - вот это были настоящие странники. Идешь с ними - по колено в воде, по болоту, под дождем... Несколько суток напролет мокрый. По естеству должен человек заболеть. А под защитой Божией - даже не чихнешь. Есть бывает нечего несколько дней. Бывало, ели рябину, шиповник, грибы, даже листья смородины дикой. По естеству ты должен ослабеть от голода. Ведь проходишь много километров. А под защитой Божией голода не чувствуешь. Есть совсем не хочется.

 Звери тебя могут в тайге растерзать. А ты идешь - и чувствуешь Божий покров. И Божью помощь. Звери тебя не боятся, и ты их не боишься... Идешь по дикой тайге и по естеству должен заблудиться. А с Божией помощью не заблуждаешься. Вот как преданная хозяину собака за много километров находит свой дом, даже если путь не знает. Так и ты - молишься, включается интуиция, как бы компас такой внутренний, и Господь ведет тебя. А вот если начнешь не на Бога, а на себя полагаться - на одежду суперсовременную, да еще на ружье или удочку - тогда не знаю...

 А ночью у костра откроешь Евангелие и читаешь, и как будто открывается тебе все новое и новое. Читаешь главу, много раз перечитанную, смотришь - а вот то, что ты раньше не понимал! Смысл открывается...

 Володя вздыхает. Он устал - давно так много не разговаривал.

Через несколько дней мы попрощались. Я смотрела ему вслед и думала: разными путями идем мы к Богу. Вот круг: к середине его, к центру, сходятся множество радиусов, идут они все к одной точке, но с разных сторон - сверху, снизу, справа, слева. Центр - Христос, радиусы - люди, идущие к Нему разными путями. Один спасается путем смирения, другой - терпения, третий - рассуждения, четвертый - милосердия. Кто-то - благочестивой семейной жизнью, кто-то - монашеским подвигом, кто-то путем Божьего странника. Как различны эти пути!

Мы - в кругу семьи, друзей, коллег, в монашеской семье (ведь это тоже семья), а он - один. Душа и Бог. Мы покупаем и приобретаем, и даже когда полон дом вещей, находим, что еще прикупить. А он все свое носит с собой. Мы опасаемся денежных реформ и кризиса. А у него нет не только денег, но и пристанища, а часто и хлеба. Наши глаза и чрево вечно несыты. А он привык обходиться малым. Вот такие мы разные.

Но разве нам нечему поучиться друг у друга? Казалось бы: что общего между монахом-аскетом и мирскими замужними женщинами? А вот послан же был Макарий Великий поучиться именно к ним. Чему же мы можем поучиться у Божьего странника?

Может быть, умению видеть волю Божию в жизненных обстоятельствах? Уповать ежеминутно на Его Благой о нас Промысел? Терпению? Привычкой обходиться малым?

А ведь на самом деле, между нами - много общего... Все мы - странники по жизни, и время неумолимо отсчитывает часы нашей короткой земной биографии. Господи, Ты проведи нас Сам по нелегкой нашей дороге! Нас, заплутавших, запутавшихся, заблудших, обремененных грехами многими и жестокими скорбями. Не оставь нас, милосердный Господи, не дай заблудиться твоим странникам. Помоги рабу Божьему Владимиру не сбиться с пути! А дай Ты, милосердный Господи, нам, блудным сыновьям Твоим, упование - в конце пути увидеть Тебя, Отца и Бога нашего. И устало вздохнуть, и тихо заплакать от счастья в Твоих Отеческих объятиях.

Ольга Рожнева