Газета "Вестник" №46 - 2011 г.

Встреча

Черные деревья с ажурной кроной казались совсем мертвыми. Грязный снег вдоль дороги усиливал ощущение тоски, тенью следовавшей за Алексеем в течение нескольких дней. 1063_348_01

Мыслей не было, лишь обрывки каких-то неразрешимых вопросов громоздились друг на друга, образовывая бесформенную массу и горой сваливаясь на спину, плечи, голову. Дети подросли, но не слушаются, а главное, даже не знаешь, как их воспитывать, на каких идеалах и ценностях, как помочь, если все светлое, чему его, Алексея, когда-то учили,  не находит опоры в сегодняшнем дне, а нового не придумано. Пытался о Церкви говорить, не хотят слышать, потому что уже делали шаги, в храмы ходили, с детства молитвы выучили, но не связывается это все возвышенное с нынешней жизнью, в том числе и той, с которой они сталкивались в православной среде. 

Гнетущее состояние давно уже превратилось из сердечной боли в ощущение физической тяжести, нужно было избавиться от него, сбросить с себя, но вопросы крючками впивались в самое тело Алексея и цеплялись друг за друга. Непонятно было, с какого вопроса нужно начинать, где тот, самый простой из них, к которому можно подступиться и на который можно получить ответ. И гора вопросов продолжала расти и давить. За этой громадой и философских, и личных, жизненно важных вопросов уже не видно было ни красавицы Москвы с ее шумным и многоцветным разнообразием, ни неба, ни, казалось, самой жизни.

Мимо Елоховского собора проехать не смог, как только салатово сверкнули очертания храма, бросил машину и потащил свой крючковатый заплечный груз туда, где светит надежда.

До вечерней службы оставалось еще более получаса. Народу было немного. У икон кое-где уже стояли свечи. Тишина из храма настойчиво стучалась в сердце.

Алексей остановился в растерянности, все еще пытаясь понять, почему ему так тяжело, что его мучает и о чем попросить Единственного, Всемогущего и Всезнающего. Если бы были слова, конкретные вопросы, а то одни крючки и раны от них. Хотелось излить тоску от постоянных сомнений, которые возникают и теснят, давят, наступают плотной стеной на душу, на самую жизнь, делают ее неопределенной, бессмысленной, грубой, жестокой.

Вокруг были святые. Алексей их видел и чувствовал здесь. Но их не было там, в его жизни, за стенами храма. И поэтому периодически подступает эта страшная, разрушающая все и вся бессмыслица: в отношениях с родными, такими любимыми детьми, знакомыми и незнакомыми, близкими и чужими людьми.

Как сохранить веру и жить по ней в этом мире, где другие законы и нет такой тишины и порядка?

«Господи, помилуй меня! Ты все знаешь, прости, помоги, вразуми», - выдохнул Алексей и вдруг понял, что недостает именно ее - веры, и у него, в том числе, ее нет. Придет иногда, сверкнет, озарит, согреет и вытечет при первой атаке чужого сомнения, насмешки или глупости.

«Господи, какие счастливые были те, кто жил в другие времена и видел святых:  Серафима Саровского, Сергия Радонежского, Иоанна Кронштадского, Василия Блаженного. Люди видели чудеса, могли прикоснуться к святому, потрогать, спросить совета. Им легко было сохранять веру, а мы только пытаемся представить себе праведников, может быть, больше фантазируем, а что такое Церковь - того и не знаем», - продолжал жаловаться, размягчившись, Алексей, стоя рядом с образом Василия Блаженного и разглядывая иконостас. На Алексея глядел Архистратиг Михаил, а над ним - икона Введение во храм Пресвятой Богородицы.

Выходя из храма, Алексей вдруг почувствовал свежий, особенный запах приближения весны. Темные деревья так напряглись в ожидании обновления, что уже не выглядели мертвыми и застывшими, они даже уже не спали, они внутренне готовились к встрече, как бы молились.

Алексей позвонил своему давнему другу Алине Валерьевне, а она спросила, не хочет ли он съездить в Оптину пустынь - Алину Валерьевну пригласили поучаствовать в каком-то мероприятии.

Через несколько дней он вез Алину Валерьевну в Оптину Пустынь. Он был здесь впервые.

О, Благодатная, Святая, Свято-Введенская Оптина пустынь! Возможно ли описать, что это такое? Сказать, что это один из главных монастырей России - это ничего не сказать. Это можно сравнить с песней, но спеть ее может только сама Оптина.

Невозможно понять, что есть Оптина пустынь, не увидев, не ощутив и не впитав в себя эту красоту, радостность, любовь, смирение - все это живущее, поющее, проявляющееся во всем. Не в застывших формах, хотя и на них печать красоты нетленной, вечной, целомудренной, но пребывающее в живом виде. В людях: священниках, монахах, паломниках, в мудрости речей, в сияющих глазах. Там, где любовь, там и молитва. Хорошо, если такие православные помолятся. Надежно для мира.

Сам воздух живет, тишина - и та поющая, молящаяся, не пустая.

Раньше Алексею казалось, что кротость, смирение, любовь и жизнь соединяются только абстрактно, в речах богословов о православии, но здесь, сейчас он это видел и сам ощущал в себе.

Все это предстоит еще осознать, а сейчас нужно было как можно больше охватить, впитать, снять на видеокамеру, сфотографировать.

Когда увидел схиигумена Илия и получил от него благословение, показалось, что качнулась земля. Схиигумен Илий беседовал с Алиной Валерьевной, и Алексею очень захотелось сделать на память фото известного старца.  Алексей попросил разрешения сфотографировать батюшку Илия с гостями, с большой Державной иконой, которую он подарил Алине Валерьевне. «Что ж, попробуй», - улыбнулся батюшка. Сфотографировались. Старец достал откуда-то свою фотографию и подарил Алине Валерьевне. А потом станет понятно для чего, когда дома окажется, что ни одного снимка со старцем не получилось.

Перед отъездом повели гостей к крестам новомучеников: отца Василия, иноков Трофима и Ферапонта. Читали акафист.

У Алексея было так празднично на душе, что казалось, что вот теперь и он может смиренно повторять слова акафиста, искренне молиться. Но глаза впились в надпись на кресте: «Игорь Росляков». И на фоне акафиста завертелись мысли: «Игорь? Нет, не может быть. Надо же, какое совпадение: имя, фамилия. Даже с одного года». Так хотелось оторваться от земной жизни совсем, забыть обо всем и помолиться кротко, правильно, не отвлекаясь. Но перед глазами стоял мальчишка, с которым когда-то играл в водное поло, почему-то он так хорошо запомнился. Стоит теперь здесь рядом с крестом отца Василия, новомученика, святого, к которому теперь за помощью приезжают издалека, молятся, исцеляются.

«Надо же, опять мысли о своем», - думал Алексей, а тот, совсем юный, Игорь Росляков стоит перед глазами у креста, не отступает.

В Москву не ехали - летели. Почему-то не терпелось посмотреть красную книгу, полученную в подарок: Нина Павлова «Пасха Красная». Пока еще сердце горело, хотелось прочитать и запечатлеть ее живой, как сама Оптина, чтобы потом была возможность заглядывать в книгу, как в Оптину пустынь.

Дома схватил книгу, стал читать. Чего так трепетно ищет душа? Ясности!

Прочитал. Увидел фотографию отца Василия в детстве. Оказалось, что Игорь Росляков, тот самый парень из команды, из детства Алексея, - теперь святой отец Василий, один из трех оптинских новомучеников.

Достал свои детские фотографии - вот он, Игорь, с нами и такой же, как мы. И его можно было потрогать, спросить о чем-то важном, и ему можно было помочь, ведь он, наверное, тоже нуждался, искал, мучился тогда.

Снова открыл страницу 15 и еще раз прочитал:

«О знаках Божиих. <...> Ни о каком монашестве он тогда не помышлял. Но первым храмом в его жизни был Елоховский Богоявленский собор в Москве, а сельцо Елохово, напомним, - это родина Василия Блаженного. Войдя в храм, Игорь сразу нашел для себя постоянное укромное место близ иконы Василия Блаженного. И если встать на то место, где он молился всегда, то прямо перед глазами в иконостасе будет большая икона Архистратига Михаила с праздничной иконой Введение во храм Пресвятой Богородицы над ней. Пройдут годы, и при монашеском постриге он будет наречен в честь Василия Блаженного, а потом на Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных его рукоположат во иеромонаха в Свято-Введенском соборе Оптиной пустыни».

И выделился тогда из всей заплечной громады вопросов один: «Что же такое Церковь Христова?» И затеплилась жизнь и желание узнать, понять...

Алла Бородина

«Российский писатель»,

№ 24(75), 2003.

Другие статьи номера
Православный календарь



История монастыря, старые фотографии и древние находки - все это в нашем музее Здесь вы найдете информацию для паломников Здесь можно заказать ночлег Подворье монастыря, где первоначально подвизался преподобный Пафнутий и откуда пришел в это место Монастырь ждет благочестивых паломников потрудиться во славу Божию.