Газета "Вестник" №43-2012

Продолжение. Начало в №№39-40

Взятие кучумовой столицы

Чусовую кое-как прошли против течения, повернув в Серебрянку, где плыть было не легче. Местами берега сближались, и поток несся навстречу особенно стремительно. Кое-как добрались до острова, названного потом Ермаковым, отдохнули. Ближе к Тагильским перевалам с удивлением обнаружили, как берега поднимаются на 200 метров в высоту, так что небо наверху тоже текло стремительной прозрачной рекой. Дальше было хуже. С рекой в какой-то момент пути разошлись, нужно было тащить струги волоком через горы. Самые большие пришлось бросить, но остальные кое-как перенесли на руках вместе с запасами еды, пороха, оружия. А ведь там и налегке-то карабкаться вверх да брести через заболоченные седловины тяжело.

Но ничего, с Божьей помощью управились, не догадываясь, что пересекли границу, отделяющую Европу от Азии. Вместо нескольких оставленных судов навязали плотов и поплыли по рекам сибирским, но уже по течению, словно в награду за понесенные муки. На реке Тобол передовой струг захватили воины одного из племен манси. Нападение было настолько внезапным, что казаки не успели даже сабли вынуть из ножен. Но никто не пострадал. Когда подоспели основные силы Ермака, манси столь же быстро бросили добычу и пленных, исчезнув в лесу. Было еще несколько стычек, испугавших Кучума. Он со дня на день ждал вести от Алея, что русских изгнали за Урал. И вдруг выясняется: вместо того чтобы бежать, гяуры двинулись навстречу.

В устье Тобола, пишет Р.Скрынников, казаки, высадившись на берег, разгромили юрты главного сановника Кучума Карачи. Это был богатый человек. Много запасов хранилось в его кладовых. Всего больше поразило казаков обилие меда. Его разделили так, что хватило на каждый струг. До глубокой старости уцелевшие в походе ермаковцы помнили душистый мед, который они отведали в Сибири.

* * *

До столицы врага Кашлыка (другие ее названия - Сибирь, Искер) было уже рукой подать. Кучум выслал им навстречу многотысячное войско во главе со своим братом Маметкулом.

У Ермака было 540 человек: частью казаков, частью приставших в пути пленных немцев, поляков и литовцев, мечтавших заслужить свободу. Полководцы с обеих сторон были достойны друг друга, да и воины Кучума, закаленные сибирскими зимами, были не трусливого десятка. Казаки раз-другой схватывались с отрядами противника, и вполне удачно, но было ясно, что силы слишком неравны. Наконец остановились в городе Аттик-мурзы на берегу Иртыша, куда заплыли из Тобола. Нужно было решать, что делать дальше. Маметкул закрепился неподалеку, прикрывшись засекой. Кучум со своей частью войска взошел на гору, готовый, в случае чего, поддержать брата. Битва была чревата большими потерями, возможно, гибелью всего отряда Ермака.

И казаки, особенно молодые, дрогнули. Некоторые «восхотеша тоя нощи бежати». На том могла бы и закончиться одиссея Ермака, будь он послабже духом или, наоборот, человеком с диктаторским складом характера. Но он не дрогнул, не стал угрожать и приказывать, а собрал казачий круг, в котором слабым передается энергия сильных. «Братцы! - говорили самые мужественные. - Куда нам бежать? Время уже осеннее, в реках лед смерзается; не побежим - худой славы не примем, укоризны на себя не положим. Но будем надеяться на Бога: Он дает победу, кому хочет; нередко слабым мимо сильных. Да святится имя Его! Вспомним, братцы, обеты, которые дали честным людям (Строгановым. - В.Г.), и крест целовали во уверение. Нельзя нам назад со стыдом возвратиться. Лучше все умрем, чем осрамимся и клятву нарушим. А если Бог Всемогущий нам поможет, то и по смерти память наша не оскудеет, и слава наша вечна будет».

Подобные эпизоды людям, не имеющим веры, душевно истощенным, кажутся надуманными. Их возмущает, что казаки в древних летописях о походе Ермака то вдруг молятся истово и изображаются какими-то «сладенькими рыцарями», то плачут от страха. Такого рода недоумения возмутили даже нашего суховатого историка Соловьева, не увидевшего ничего странного в том, что «наши крепкие предки плакали гораздо чаще, чем мы, слабые их потомки». Это происходило от полноты и простоты чувств, которые свойственны людям, не одержимым болезненным самолюбием.

«Аминь!» - произнес казачий круг: не только православные, но и лютеране, и католики, в ответ на слова храбрых и совестливых.

Наутро состоялась легендарная битва на Чувашском мысу. Казаки, усевшись на струги, атаковали Маметкула с реки. При поддержке артиллерии на берег был высажен десант. Но ядра не приносили почти никакого вреда противнику, застревая в завалах из бревен, зато стрелы, летящие из-за засеки, разили казаков. Они смешались. Но не зря молились Богу накануне: враги сами себя погубили, бросившись в атаку. Одни из воинов Кучума полегли под залпами пушек и пищалей, другие, к своему удивлению, обнаружили, что казаки способны не только стрелять издали, но, вместе с тем, большие мастера рукопашного боя. Маметкул попытался собрать вокруг себя дрогнувшую конницу, но шальная пуля сбросила его с лошади. Ханские воины подхватили и вынесли из боя предводителя, но на большее их уже не хватило. Началась паника, которая охватила даже отряд Кучума, так и не спустившийся к русским с горы. Многочисленные бухарцы, татары, манси бежали столь стремительно, что казаки совершенно беспрепятственно вступили в сибирскую столицу Кашлык, обнаружив там огромную добычу.

Зимовка

Жители Кашлыка и окрестных селений ждали, что их станут грабить и убивать, насиловать женщин и жечь дома. Испанские солдаты Писсаро или Кортеса, с которыми наши историки любили сравнивать Ермака, так и поступили бы. Но, слава Богу, русские воины не имели ни малейшего представления, как положено вести себя конквистадорам. Через несколько дней бежавшие татарские семьи начали возвращаться в свои жилища. Их приводили к присяге царю и с этого момента воспринимали как соотечественников. Сибирские племена, жившие поблизости, также вскоре поняли, что ничего им не грозит.

Однажды, правда, есаул Богдан Брязга (Брюзга) набедокурил, пограбив местных, убив князя иртышских и приобских остяков, но, видно, не понравилось это другим казакам, память о недобром деле они сохранили. Будь ермаковцы чуть более злы и высокомерны, то не смогли бы удержаться в Сибири.

Уже на четвертый день после победы Ермака к нему приехал один из местных князей - Бояр, предложив дружбу и продовольствие. В ноябре замерзли реки. Началось первое зимовье. Казаки построили землянки, сметали неумело что-то вроде шуб из захваченных соболей. В Европе такое могли себе позволить лишь короли и редчайшие из их подданных, да и в России немногие. Но наше войско об этом не шибко задумывалось, даже немцы скоро привыкли и перестали трепетать, заворачиваясь в бесценные меха. Они уже как бы и не немцы были, а ермаковцы. Хуже всего было то, что вскоре закончился хлеб - местные жители почти не употребляли его в пищу, а Кучум большую часть запасов получал из Бухары в обмен на меха.

Пришлось заняться рыбным промыслом, но для того чтобы прокормить полтыщи человек, навертеть лунок в Иртыше было мало. От местных жителей узнали, что в пятнадцати верстах на озере Абалак водится много рыбы. Отправили туда есаула Богдана Брязгу с отрядом, который Маметкул, рыскавший поблизости, застал врасплох. Выжил ли кто из наших, по летописям непонятно. Ермак, узнав о беде, бросился в погоню. Впервые с момента вступления в Сибирь казаки были так разъярены: они словно и не бежали - летели, а когда настигли врага, началось страшное. В глубоком снегу люди убивали друг друга час за часом, пока не зашло солнце. В случае поражения русские не смогли бы просто взять и отступить. Врагов было в несколько раз больше, а до Кашлыка далеко. Порубили бы всех. Это единственное рациональное объяснение победы наших ратников в неравном бою, ведь Ермаку противостоял не только Маметкул, но и вернувшийся из набега царевич Алей. Скорее всего, гибель отряда Брязги была приманкой для ермаковцев. Ничем другим нельзя объяснить того, что казакам удалось так легко настичь своих противников. Азиаты выманили их из Кашлыка на погибель. Как выяснилось - самим себе. Убийцы русских поселенцев в Соли Камской и других пермских местечках сполна расплатились за кровь православных христиан.

* * *

В ту зиму казаки предприняли еще поход против одного из местных князьков, вздумавших бросить Ермаку вызов. Три дня отряд, посланный Ермаком, штурмовал урочище, именуемое «Великим городком». Так бы и отступили, но в Кашлыке вышли все запасы еды. Спасаясь от голода, снова ринулись на стены. И победили. Привели население к присяге и вернулись обратно. Так закончилась первая зима.

Освоение в Сибири

По весне казаки наделали новых стругов и, отправив посланцев в Москву, взялись изучать окрестности.

На берегах речки Рачи вышло недоразумение. Ермаковцы, увидев на берегу хантов, решили сойти к ним, но вышло все неудачно. Местное племя отмечало какой-то свой священный праздник, и вдруг появились незваные гости. Со страху ханты бросились в лес, оставив на берегу накрытые для пира столы и жертвенных животных. Целые сутки казаки ждали, когда хозяева вернутся, но те были слишком напуганы и злы. Впрочем, кто бы не разозлился на их месте? Наконец казаки двинулись дальше и попали в засаду. Это произошло в том месте, где течение проходило совсем рядом с берегом. Из кустов вдруг выскочили ханты и зацепили струги крючьями. Что они дальше собирались делать, так и осталось исторической загадкой. Замешательство казаков длилось всего несколько мгновений. Затем они, схватив пищали, дали залп поверх голов нападавших.

Ханты, конечно, бросились наутек, а ермаковцы обнаружили за поворотом реки урочище местного племени. Там были только женщины и дети, естественно, страшно перепуганные. Слышались крики и плач. Казаки, соскучившиеся по виду детей, были с ними очень ласковы, гладили и развлекали, как могли, с женщинами вели себя обходительно, так что к вечеру обстановка разрядилась. Из лесу друг за другом выходили главы семей и сконфуженно, не без опаски расходились по своим жилищам. Но казаки и не думали сердиться на засаду, хотя одному Богу известно, чем могла она для них закончиться. Не убили ведь, так что кто старое помянет...

А на реке Кода все вышло совсем хорошо. Там в двенадцати городках обитало большое племя, с которым казаки как-то очень скоро нашли общий язык и даже подружились. Кодский князь Алачей отдал свое племя под покровительство московского царя и честно снабжал Ермака всем необходимым. Подходили и иные князья, искали союза и заключали его.

С Иртыша казачья флотилия вышла на Обь, но места там были пустынны, так что решено было вернуться обратно в Кашлык.

* * *

В Москве появление посланцев Ермака вызвало сенсацию. Поначалу их, правда, даже не заметили. Город встречал английскую делегацию, все были увлечены этим событием и на появление нескольких казаков в поношенной одежде никак не отреагировали. Но когда выяснилось, что за весть они принесли, началось настоящее народное ликование. Дела на Западе шли в то время из рук вон плохо, русские терпели одно поражение от войск Стефана Батория за другим, нас вытесняли из Прибалтики и даже из исконных наших земель. Но вдруг выяснилось, что казаки Ермака добыли для государя богатейшее пространство, возможно, превосходящее все Русские земли вместе взятые. В этом москвичи увидели знак милости Божией к Святой Руси и сильно воспрянули духом. Вскоре рассказы и легенды о походе Ермака распространились по всей стране.

Владимир Григорян