Газета "Вестник" №29 - 2011 г.

К монастырю подъехали как раз к вечерней службе. В конце службы игумен Н. вышел на исповедь. Очередь стояла к нему большая. Лена с удивлением смотрела на отца Н. Невысокого роста, светловолосый, круглолицый, он совсем не выглядел старцем.  Вид уставший. Да уж, нелегко ему, видно...

Лена осмотрелась. Первой к батюшке подошла высокая дородная женщина лет пятидесяти с химической завивкой и ярко накрашенная. Одета женщина была не совсем по возрасту и совсем не для монастыря: облегающая и довольно короткая юбка, декольте. Говорила она громко  и самоуверенно, так что слышно было даже Лене, стоящей в конце очереди: «Отец Н.! Вот молитва Иисусова чего-то не идет у меня! А чего - не понимаю!  Вот Вы мне объясните: как это ум в сердце опускать надо? А то он у меня никак не опускается. Так в голове и сидит! Ум-то!»

Лене стало смешно. Она подумала: «Бедный батюшка!» Отец Н. тихо что-то сказал накрашенной женщине. Она опять заголосила: «Как это - не надо мне опускать ум в сердце?! Как это Господь Сам устроит?! Я книжки читаю! Я Вам не какая-нибудь бескультурная!»

Лена достала Псалтирь. Стала читать. Услышала всхлипыванье. Обернулась: рядом стояла немолодая женщина. «Что с вами?» - спросила Лена.

Женщина подняла на нее взгляд и улыбнулась сквозь слезы. Тихонько ответила:

- Это я от радости. Сыночек у меня - наркоман. Как я молилась за него! Посоветовали мне привезти его к батюшке. Я и привезла. Он исповедался. А потом мне говорит:

- Мам, ты зачем ему все про меня рассказала?!

- Сыночек, я первый раз в жизни вижу этого батюшку!

- А откуда он все про меня знает?!

Женщина улыбается:

- По молитвам отца Н., сыночек работать стал, не колется больше. А тут - сорвался. Я думала - все. А он сам ко мне подходит и говорит: «Мам, поехали снова к батюшке. Я не хочу больше грешить. Давай попросим у него, чтоб разрешил он мне в монастыре пожить на послушании».

А сейчас вон у иконы Божией Матери стоит, видите? Молится. Сам. Я посмотрела и заплакала от радости. Простите уж.

- Ничего, я рада за вас.

- Это все батюшка. Он и мою подругу спас! Она совсем плохая была. При смерти. Рак запущенный. А дома - трое детишек. В монастырь привезли чуть живую. Отец Н. ее к себе взял. Молился за нее. Она ему исповедь написала с детских лет. На источник он ее посылал. К мощам святым. Сам к детишкам сестру отправил из монастыря, чтобы она за ними присмотрела. И вот подруга домой на своих ногах уехала. За месяц на семь килограммов поправилась. Слава тебе, Боже наш, слава тебе!

Послышался громкий крик, ругательства. Лена и ее собеседница посмотрели на батюшку. Рядом с ним стояла женщина в черном. Лицо злое. Она выкрикивала бранные слова каким-то механическим голосом. Отец Н. слушал молча и терпеливо. Постепенно женщина успокаивалась.

- Бесноватая, - сказала соседка из очереди. - Сколько она сил у батюшки отнимает. Он после нее выглядит совсем больным.

- А почему не прогонит? - спросила Лена.

- Куда ее прогонишь? В психбольнице ее не вылечат. От бесов психиатры не лечат. Он жалеет ее. Молится. Помолится - ей легче. Вроде нормальная станет.

Женщина в черном прошла мимо них. Она успокоилась. И выражение лица у нее стало совсем не злым. Обычное женское лицо. Лена посмотрела на батюшку. Он был бледным. Время от времени потирал виски. Лене стало очень жалко его. Она решила помолиться за отца Н. Закрыла глаза и прочитала молитву Целителю Пантелеимону. А когда открыла - увидела, что батюшка смотрит в ее сторону. Он слегка поклонился ей и улыбнулся. Лену бросило в краску: «Услышал! Слышит молитву!» От его улыбки на душе стало тепло и легко.

Исповедаться они с Сергеем не успели. Слишком большая очередь была. Неуспевшим благословили прийти на раннюю исповедь, которая начиналась с пяти утра. Время подходило к двенадцати ночи. Брат с сестрой вышли на улицу из храма. Было уже темно. Неспешно шли под монастырскими фонарями по опустевшей обители к гостинице. Было тепло и хотелось еще погулять. Но ноги гудели от усталости.

Присели ненадолго на лавочку, и Лена спросила у брата: «Батюшка с четырех часов утра до двенадцати ночи на ногах. А он, наверное, и утром служил! А завтра с пяти утра исповедовать?! Вот всю эту толпу?! Болящих, наркоманов, больных?! Это ж невозможно! Такого не выдержать человеку!»

Сережа улыбнулся.

- Мы с батюшкой вместе ездили к его духовному отцу, Иоанну Крестьянкину, когда он был еще жив. Отец Иоанн очень батю любил. Вот приехали мы  к отцу Иоанну, он к нам выходит навстречу, обнимает. Очень он добрый был! Идем мы втроем, я отстал немного.  И слышу -  отец Н., молодой еще тогда совсем, говорит: «Все, батюшка, я больше не могу. Устал я очень!» А отец Иоанн ему отвечает: «Ничего, дорогой мой, ничего! А ты как хотел?! Конечно, устал! Это твой крест. А с креста не сходят. С него снимают».

Лене захотелось плакать. Они помолчали. Потом она сказала:

- Сереж, я стихи вспомнила. Тютчева. Слушай. И она медленно, вспоминая слова, прочитала:

Чему бы жизнь нас не учила,

Но сердце верит в чудеса:

Есть нескудеющая сила,

Есть и нетленная краса.

Но этой веры для немногих

Лишь тем доступна

                                 благодать,

Кто в искушеньях жизни

                                     строгих,

Как вы, умел, любя,

                                   страдать.

Чужие врачевать недуги

Своим страданием умел,

Кто душу положил за други

И до конца все претерпел.

Сережа слушал внимательно.

А потом (Лена не увидела, а скорее почувствовала, что он в темноте улыбается) сказал:

- Ты мысли мои читаешь! Недаром мы родственники. Мне тоже эти стихи нравятся. И сегодня строчки эти в голове крутились:

Кто душу положил за други

И до конца все претерпел.

Ольга Рожнева